– Лихо раздери, – пораженно простонал Сантар, глядя, как упрямая девчонка на бегу пытается переплести растрепавшуюся косу.

И что ему оставалось делать?

Вышедший перед сном по нужде назар с удивлением увидел их двоих, красных и измотанных, бегущими со стороны соснового бора. Узнав, что это восьмой круг, Чен-Ку рассвирепел и обложил бегунов руганью по-назарски. В ответ Сайарадил озарила его лучезарной улыбкой и рухнула на землю. Сантар присоединился к ней, вытирая потный лоб рукавом. Чен-Ку посмотрел на их ободранные ступни, в сердцах плюнул на землю и пошел в дом – там у него была припрятана баночка целебного бальзама.

Когда он вернулся, Сая спала крепким сном, подложив руку под щеку. Сантар сидел рядом.

– Придется вам остаться у меня на ночь, – вздохнул назар и наклонился, чтобы взять Сайарадил на руки.

– Я сам, – возразил Сантар, преграждая учителю путь.

Чен-Ку не стал ему мешать.

– Нужно обработать раны, – добавил он.

– Знаю. Я сам, – повторил Сантар.

Назар молча протянул ему бальзам.

***

Сайарадил проснулась от луча солнца, падающего на ее лицо через распахнутую настежь дверь. Великое небо, где это она? Последнее, что помнила Сая – поток цветистой наразской речи и месяц над домом Чен-Ку… Что ж, видимо, она по-прежнему здесь, только теперь уже внутри, а не снаружи.

В подтверждение этого с улицы донеслись удары металла. Кажется, тренировка была в самом разгаре. А это что? На полу прямо напротив ее носа стояла кружка с молоком, накрытая пышной коврижкой. Сая потянула носом – корица! Откуда она у изгоев?.. Погодите! Почему она лежит на полу?

Сая села и, оглядевшись, поняла, что кровати здесь попросту не существовало, и удивительно мягкий матрас был расстелен прямо на полу посреди комнаты. Вполне в духе назаров!

Откинув одеяло, Сайарадил обнаружила, что ее ступни перебинтованы. Неужели все так плохо? Размотав повязки, она осмотрела ноги – всего несколько царапин, но, пожалуй, все же лучше замотать обратно. Свои сапоги она приметила у двери. А волосы! Сая попыталась разодрать спутавшуюся косу пальцами, но сделала только хуже. Да и одежда… Нужно вернуться к знахаркам и принять ванну. Решив так, Сая принялась за свой завтрак, с интересом разглядывая необычную комнату.

Жилище Чен-Ку было под стать ему – маленькое, но полное неведомых секретов. Крохотные сундучки стояли на сундуках побольше; в углу притаилась сложенная ширма, обтянутая тонкой бумагой. Зачем она здесь?

В стене справа был устроена просторная ниша, которую занимал еще один сундучок, застеленный ярким шелковым отрезом; посередине него стояла чаша песком, в котором торчали тонкие палочки; на стене вверху аккуратно крепились свитки с загадочными завитушками. Сая ничего не знала о традициях Райгона, но отчего-то ей вдруг стало грустно. Она попыталась повторить пальцем на полу надписи из свитков, как вдруг на небольшой полке, крепившейся в верхней части ниши, заметила гребень для волос. Покосившись на свои всклоченные лохмы, Сайарадил решила, что большого вреда не будет, если она возьмет гребень назара, и привстав, потянулась к полке, но не рассчитала силы – вчерашние раны дали о себе знать острой болью, и Сая оступилась, едва став на ноги. Не удержав равновесия, она упала, вцепившись в ту самую полку, на которой лежал гребень. Полка не выдержала, с грохотом упав прямо на чашу с песком; палочки посыпались на пол. С оборвавшейся полки скатился лежавший там свиток рисовой бумаги.

Звон металла на улице затих. Слышно было, как Чен-Ку что-то отрывисто приказал Сантару и заспешил по дорожке к дому. Но Сая даже не заметила этого: она не могла оторвать взгляд от представшего перед ней рисунка. Вбежавший в дом назар увидел это и дернулся было вперед, но, поняв, что уже поздно, обреченно посмотрел на Сайарадил.

– Я знаю, как пишется на назарском всего одно слово. Назарда, – сказала та, не сводя глаз с надписи в правой части свитка. – Имя правящей династии часто попадалось мне в книгах по истории. Краски поблекли, но рисунку не так уж много лет. Это Хайшен, последний император династии, верно? С семьей, – Сая оторвала взгляд от семейного портрета и посмотрела назару в глаза. – Так которая из них мать Сантара?

Чен-Ку устало растер смятый морщинами лоб.

– Отец любил брать ее на руки, – вздохнул он.

На коленях у императора восседала крохотная девчушка в разноцветном наряде. Черт ее лица было уже не разглядеть.

– В Эндросе ходили слухи, что одну из казненных дочерей императора не смогли опознать из-за обезображенного лица, – Сая запрокинула голову к потолку и прикрыла на миг глаза. – Как я сразу не поняла? Такой мечник, как вы, здесь, в лесу, тратите жизнь на то, чтобы передать жалкому мальчишке свое мастерство. Так не делают великие мастера, но делают преданные слуги.

– Я не слуга, – выпрямился Чен-Ку; его широкоскулое лицо приобрело хищное выражение. – Я был подданным великого императора, чьего внука никто в моем присутствии не смеет звать жалким мальчишкой!

– А я – Сайарадил Валлард Вэй! – невзирая на боль в перебинтованных ступнях, Сая встала в полный рост. – И раз вы служили при дворе, то должны знать, что по древним законам, принятым нашими народами в эпоху Объединения, ни вам – ни кому бы то ни было в этом поселении – не дозволено на меня смотреть!

– Ему можно, – Чен-Ку оглянулся на Сантара.

Почувствовав, что на него смотрят, тот опустил меч, переводя вопросительный взгляд с учителя на Сайарадил. Чен-Ку что-то крикнул по-назарски; Сантар насупился и вернулся к тренировке.

– Он незаконнорожденный, – сказала Сая.

– Брак между его родителями был заключен по всем традициям империи, – возразил назар.

– Это мезальянс…

– Какая разница?

Подумав пару мгновений, Сайарадил кивнула. Действительно, какое теперь это имеет значение?

– Я голову сломала, гадая, почему старейшина Ли-Сек так безоговорочно принял мою сторону, – хмыкнула она. – Он просто поддержал Сантара, верно?

– Ли-Сек – бывший советник императора, – угрюмо сообщил Чен-Ку.

– Великое небо! – простонала Сая. – Сколько еще бывших советников Хайшена прячется в Убежище?

– Большая часть общины назаров состоит из членов имперского двора.

Сая оперлась о стену спиной, переступая с одной ноющей ноги на другую.

– Он знает? – спросила она.

– Нет… Сайарадил, – взгляд назара вновь посуровел. – Дай мне слово, что не скажешь ему! Он все узнает в свое время, но сейчас ему полезней пребывать в неведении.

– Пока он не понадобиться вам как пешка в политических интригах?

Раскосые глаза Чен-Ку вспыхнули недобрым светом.

– Я был хранителем императорских покоев, – процедил он сквозь зубы. – Из всех членов вверенной мне семьи я смог спасти всего одну, самую младшую, любимую