Среди примеров использования слова «вера» в нерелигиозном контексте можно назвать следующие: «Я верю, что ты сдашь завтра экзамен», «Вы верите своему супругу», «Она верит, что самолет не разобьется». Когда слово «вера» употребляется таким образом, это дает повод для того, чтобы слово «вера» использовалось в качестве синонима «надежды», «доверия» и т.д. в религиозном контексте. Сделать это весьма проблематично, потому что как только верующих просят дать определение веры (когда им уже продемонстрировали, что они не могут этого сделать и на самом деле не знают, совершал ли Христос эти чудеса), они обычно укрываются за словами «надежда», «доверие» и «уверенность», отказываясь от знания и убежденности.

Наши слова, описывающие наше отношение к вещам и сами вещи, важны. Важно, какие слова мы используем. Некоторые слова загоняют нас в ловушку воображаемой картины мира – ошибочной и вводящей в заблуждение. Если вы используете слово «вера» в обычном разговоре, то предоставляете возможность для ошибочной интерпретации собственного опыта и открываете лазейку для утверждений из различных религиозных традиций. Я выступаю за изменение словоупотребления, в первую очередь применительно к слову «вера», но также и к другим словам и выражениям.П2 Я не лингвист, предлагающий новые правила английского языка. Я не говорю, что слово «вера» или выражения со словом «Бог» надо запретить. Я не языковая полиция. Я не утверждаю, что неверно использовать слово «вера» в нерелигиозном контексте или что необходимо ввести лингвистический мораторий на использование этого слова.П3 Моя цель – быть полезным, а не диктовать, что делать.

Я выступаю за то, чтобы мы были более внимательны и осмотрительны при выборе слов для рассказа о наших чувствах, описания планов на будущее, определения того, что нам важно, за что и против чего мы выступаем. Мы должны разумнее относиться к выбору слов и более вдумчиво – к способу мышления о мире, нашей ответственности перед обществом, нашей защите того, что нам небезразлично, и нашему пониманию собственной способности изменять мир. Мы должны разрушить барьер, созданный длительным использованием слова «вера» в различных контекстах; мы должны думать о том, какие слова употребляем в речи, и осознавать, что произносим слова, не соответствующие нашим представлениям о мире.

Я рекомендую сменить словоупотребление еще и потому, что слишком многие привыкли к комфортному ощущению, которое дает определенная картина будущего, не поддерживаемая достаточными доказательствами. Но людям должно быть удобно от незнания будущего, потому что тогда они занимают активную позицию: если вы заботитесь о будущем и хотите, чтобы что-то было сделано, вы делаете это. Вы не можете знать будущее, так что действуйте. Не ждите, пока все случится само собой. Не молитесь. Не верьте. Не полагайтесь на вымышленные сущности. Действуйте.

Люди, которые твердо держатся за убеждения, не имеющие доказательств, должны быть «на задворках» нашего общества, а не в коридорах власти.

Сэм Харрис. Конец веры (Sam Harris, The End of Faith, 2004)

Одна из среднесрочных и долгосрочных целей сдерживания – заклеймить веру как методологию и религиозные утверждения, проистекающие из этой методологии, так же, как заклеймили расистские высказывания. Ранее вместе с Шермером и другими я показал, что нам необходимо задействовать модель, используемую в движении за гражданские права. Это трехэтапный процесс. Во-первых, это публичное клеймение веры как неадекватной эпистемологии (этот этап сейчас, по всей видимости, начался); во-вторых, веру необходимо перестать использовать в качестве оправдания; в-третьих, люди должны перестать использовать веру: вера, аналогично идее, что рабство допустимо, должна просто исчезнуть. Мы видим, как это происходит, на примере движения за права женщин, когда дискриминация толкнула их на борьбу за равенство. Со временем место веры займут разум и рациональное мышление, не опосредованные культурными ценностями.

Что касается краткосрочной перспективы, есть одна вербальная техника «Стол для взрослых», которая помогает сдерживать религиозные обоснования. Человек может сесть за «стол для взрослых», если представит убедительные доказательства своей позиции. В отсутствие таковых заявитель вынужден сесть за «детский стол». Например, человек считает, что гомосексуалистам надо запретить усыновлять детей, поскольку они более склонны к физическому насилию. Это эмпирическое заявление, которое можно подтвердить или опровергнуть средствами науки. Делаете эмпирически доказуемые заявления, даже если выводы неприглядны, – и получаете право голоса в беседе, вы заслужили право сесть за «стол для взрослых». Размахиваете древними текстами и ждете, что остальные признают их авторитетными источниками, – вам придется сесть за «детский стол». Сидящие за ним могут говорить обо всем, о чем только пожелают, но у них нет ответственности взрослых и голоса при определении государственной политики.

Смысл техники «Стол для взрослых», этой стратегии сдерживания, в том, чтобы взять на себя эпистемологическую ответственность и добиться того, чтобы ее взяли на себя и другие. Верующие не заслуживают того, чтобы к ним относились как к способным нести ответственность взрослых и применяли к ним те же стандарты обоснования, что к рационалистам. Вставая на позицию вмешательства, замалчивая критику и разрешая верующим публично озвучивать свои выводы на основании религиозного мышления, мы доводим ситуацию до опасного состояния и укрепляем верующих в мысли о допустимости их заблуждений, серьезно рассматриваемых другими взрослыми.

Метафору «Стол для взрослых» лучше всего использовать с лидерами религиозных общин, привыкшими к уважительному отношению. Если вам удастся вовлечь в разговор имамов, мулл, раввинов, пасторов, проповедников, клириков, свами, гуру, капелланов, шаманов, священников, целителей и других религиозных лидеров, прямо и настойчиво требуйте доказательств их заявлений. А когда они не смогут их представить, скажите: «Вы притворяетесь, будто знаете вещи, которых не знаете. Садитесь за “стол для детей”, это разговор для взрослых».

Мы боимся вести открытый, честный, прямой диалог, хотя должны бояться глупых и опасных идей, поскольку если прямой и честный диалог может оскорбить чувства некоторых, то глупые и опасные идеи могут стать фатальными для всех нас.

Мэтт Торнтон, общественный деятель

Мы живем в обществе, где религиозные утверждения не оспариваются. Слишком часто люди боятся выступить против религиозных заявлений. Мы не хотим задеть чувства других и храним молчание. С этим необходимо покончить.

Из-за добровольного молчания религиозные утверждения проникают в широкие слои населения и в систему выборов; люди привыкают к тому, что их верования не оспариваются, и считают их все более и более достоверными; верующие продолжают ошибочно полагать, будто их вера делает их лучше.