Тут из-за двери в стене меня окликнул Себ, и я облегченно помчалась к нему. Брюки парня, мокрые и грязные, были закатаны выше колен — опять он возился с нашим плотом. Волосы растрепаны. Ноги босые, меж пальцев подсыхает грязь. Он искал меня.

— Соня, без тебя никак. С «Тамасой» техническая проблема.

— У нас гости. Сейчас не могу.

— Ну, тогда зайду поздороваться, — сказал он и, не дожидаясь моего согласия, пошел за мной в гостиную.

Жасмин уставилась на мальчика своими зелеными глазами.

И Себ попался. Не смог отвести взгляда. Чуть изогнул уголки губ — и после этого в мою сторону больше не смотрел.

— Жасмин… — Голос матери показался мне сиропом. — Познакомься, это Себастьян.

— Привет, — сказал он.

— Привет, — улыбнулась Жасмин.

Мама села на диван и налила чая родителям Жасмин.

— Чем ты, Себастьян, был занят, что так вымазался? — спросил Роджер.

— Да так, бродил по берегу, — ответил Себ.

— Мама, можно я пойду погулять на речку? — спросила Жасмин.

— Если обещаешь не заниматься ерундой — например, не кататься на лодке.

— О, на этот счет можете не волноваться, миссис… — начал Себ.

— Гаррисон, Себастьян, миссис Гаррисон, — подсказала женщина с кокетливой улыбкой.

— Не беспокойтесь, миссис Гаррисон. Это не лодка, это плот.

— И он не так безопасен, как лодка, — встряла я. — На воде и то едва держится.

Себ сурово глянул на меня:

— Вот для этого я за тобой и зашел. Чтобы ты помогла устранить эту проблему.

— Соня приглядит за Жасмин, — сказала мама. — Не волнуйся, Джойс.

Я зыркнула на нее так сердито, как только могла, но она не заметила.

Мама всегда говорила, что слишком устает, чтобы развлекать детей своих гостей, или что папа не любит, когда дома шумят. Друзей домой я не водила, поэтому меня тоже перестали звать в гости. С какой тогда стати родительница вдруг вызвала эту Жасмин?

— Ну, ступайте. Только будьте осторожны, — напутствовала нас она.

— Вернись, пожалуйста, засветло, — сказал дочери мистер Гаррисон. — Поедем домой.

— О нет, вы останетесь у нас на ужин, — долетел до меня голос матери, когда я выходила из комнаты.

Происходило явно что-то странное.

— Жасмин, за мной, — сказал Себ в прихожей.

Я прошагала по дорожке к ступеням и начала спускаться, едва не спиной чувствуя их позади себя.

Чтобы заставить плот держаться на воде, я добрых полчаса простояла в холодной грязной реке. Но это был лучший способ заработать одобрение Себа, показать желтоволосой Жасмин: чтобы завоевать парня, вовсе не обязательно быть похожей на куклу Синди. Я была уверена, что Себ ни за что не возьмет девчонку на борт «Тамасы», потому что я единственная, кто смог сделать плот годным к плаванию по реке. Себ держал суденышко, а Жасмин стояла на берегу, хихикая, когда он возился с деревянными ящиками и бочками из-под масла, и ругался, и командовал мною. Потом, когда мы уверились, что все сделали правильно, Себ попросил меня сгонять за фонарем в Дом у реки.

Я слышала из гостиной голоса взрослых, но взяла фонарь, ничего им не сказав. Хотела поскорее вернуться на берег и убедиться, что Себ и Жасмин не уплыли без меня.

Но, выйдя из дому, я через несколько минут увидела, как Себ, поддерживая Жасмин под руку, ведет ее по воде к плоту. Она взвизгнула. Девчонка была поражена, и это ей страшно нравилось.

Будто вовсе не я помогала строить плот, вовсе не я дала имя суденышку, на котором мы едва не потонули, когда Себ задумал исследовать другой берег. Он будто забыл о моем существовании.

— Тебе нельзя! Не разрешили! — заорала я.

Побежала к ступеням и, хотя они в тот день были очень скользкими — прошел дождь, да прилив вот-вот должен был начаться, — летела, перепрыгивая через две зараз. Нижние ступени еще мокро блестели. Забыв об осторожности, полетела вниз, сильно ударилась бедром, но не подумала о боли или огромном синяке, который потом непременно появится. Себ довел Жасмин до «Тамасы», которую привязал к одной из свай угольного причала, и девка уже карабкалась на борт. Свои клевые туфли на веревочной платформе она оставила в грязи у стены и сейчас задрала марлевое платье, демонстрируя длинные золотистые ноги. Себ вернулся на берег, забрал у меня фонарь и пошел обратно. Забрался на «Тамасу», отдал швартовы. Я стояла и смотрела, как их относит течением.

— Пока, Соня! — громко прокричал Себ. — Жди нас в пабе. Там будет Марк. Купи выпить, когда вернемся!

— Меня не обслужат! — крикнула я, но мой жалобный ответ унес ветер.

Что мне оставалось делать? Я поклялась, что не дам им потеряться в ночи. Решила, что не выпущу их из поля зрения, и отправилась прямо в паб, где, ясное дело, будет удобнее наблюдать за их плаванием. Марк был в баре. Он захотел угостить меня выпивкой, и я попросила колу. Этому парню в баре никогда не отказывали. Тогда ни у кого не спрашивали удостоверение личности. Мы взяли напитки и пошли на деревянную платформу. Марк начал дурачиться, обнимал меня одной рукой, чтобы достать чипсы из пакетика, потом бросил кубик льда мне за ворот топа. Может, проверял так свои шансы? Видел, как я целовала Себа. Но я никогда не хотела никого другого. Я поклялась самой себе, что Себ останется моим единственным.

Тот час растянулся в бесконечность. Юноша выдавал плоские шутки, пытаясь произвести впечатление, и смеялся, брызгая слюной мне в лицо. Каждое из моих чувств было, как маячок, настроено на вид или звук возвращения «Тамасы».

— Ну, где они? — не выдержала я. — Плот такой ненадежный. Уж я-то знаю. Я помогала его строить. Плавает едва-едва. Сомнительная это затея.

— Может, на них наткнулся прогулочный катер? И расчлененные тела несчастных таскает по дну среди обломков кораблекрушения?

Я игнорировала это и заставила парня купить мне еще колы.

— Гляди! Они, что ли, гребут? — наконец спросил Марк.

Он перегнулся через перила платформы. Теперь и я разглядела тоненький луч фонаря на «Тамасе». Плот, качаясь, шел в нашу сторону. На борту был только один человек! Я вгляделась — ну конечно! Себ. Сердце зашлось от радости. Он избавился от Жасмин, скинул ее за борт, оставил на Собачьем острове. Привязал груз к ногам и утопил. Лежит она сейчас на дне Темзы, и колышутся, как водоросли, ее волосы цвета масла. Пройдет несколько дней — и раздутое тело девки выбросит приливом в Дартмуте, в Тильбери, у автосборочных цехов. Зеленое и гниющее.

Плот подошел ближе, влекомый приливом. Себ даже не греб — просто лежал на носу.

Я побежала вниз, к берегу, чтобы помочь причалить. Легкомысленность парня была забыта в ту же секунду, как я увидела его в одиночестве.