Но Жасмин не покоилась на дне и не застряла на Собачьем острове. Она заняла мое место — лежала под Себом, обвив его руками. А он будто и не сопротивлялся. Так они, покачиваясь, подходили на плоту все ближе и ближе, и видение стало реальностью, и весь мой мир вмиг окутался в черное.

* * *

— Так, — продолжала Хелен. — А теперь, Алисия, расскажи Соне о своей находке.

Девушка поднимает на меня взгляд. Глаза у нее, как и у Жасмин, необычного оттенка зеленого. Она медленно опускает руку в свою сумочку на плече, копается в ней не меньше минуты, достает что-то маленькое и показывает мне. Осматриваю предмет. Кажется, довольно долго не возьму в толк, что у меня перед глазами. На ладони Алисии маленький свернутый и чуть надорванный клочок бумаги.

— Что это?

— Угадай! — возбужденно предлагает Хелен.

— Понятия не имею, что вы мне показываете.

— Алисия, скажи. Это твоя история.

Та пожимает плечами:

— Да не знаю я, что рассказывать.

Хелен снова берет инициативу в свои руки, радуясь возможности поведать длинную историю:

— Она нашла окурок на дорожке около твоего дома, Соня. Косяк — вот этот обрывок у нее в руке — сделан из половинки билета на концерт, куда они ходили за неделю до этого. Как называлась группа? Ладно, не важно, я отвлеклась, прости. Короче, девочка уверена, что это окурок Джеза. Они скрутили этот косячок вечером, перед пятницей, когда он пропал, но тогда я неожиданно вернулась домой, и они его не выкурили. Будто я не знаю, что они курят травку. Алисия говорит: может, Джез курил его, пока шагал по пешеходной дорожке в ту пятницу. Она считает, что мальчик где-то неподалеку, что его удерживают насильно. Скорее всего, парня похитили в тот день по пути к пешеходному туннелю, когда он шел на свидание. Я говорила девчонке, что Джез собирался к тебе за какой-то музыкой. Значит, он должен был идти вдоль реки, по той дорожке. Так вот, Алисия хочет знать: ты его видела?

Мир вдруг будто замедляет вращение. Когда я начинаю говорить, слова звучат как заезженная виниловая сорокапятка на скорости LP:

— Как ты узнала, что бычок его?

— Так ведь это обрывок билета. Мы ходили на ту команду вдвоем и… это… делали косяки из билетов, — признается Алисия дрожащим голосом. — По своей воле Джез никогда не уехал бы без гитары. Я слишком хорошо его знаю. Он мне все рассказывает.

Джез? Рассказывает все этой девчонке? Он же не поведал ей, что хотел остаться со мной? Сует повсюду свой нос, рыщет на дорожке, сообщает полиции личные сведения о юноше: «Он бы взял с собой гитару; он бы не уехал, не сказав мне». Думает, что знает парня лучше всех, да только не так, как знаю его я.

— Полиция, Соня, серьезно отнесется к этой версии. Мы им еще не рассказывали, потому что хотим собрать побольше фактов, подтверждающих то, что его могли похитить по дороге к твоему дому. Похоже, Алисия может найти свое призвание — детектив отделения полиции Южного Лондона!

Быть может, дело в виски, но меня неудержимо потянуло хихикнуть. В голове вдруг всплыла внешность сериального злодея, который называл детишек, строивших из себя детективов, «сующими всюду нос малявками». Очень хочется посоветовать девчонке заняться своими делами и добавить, что она никто, просто всюду сующая нос малявка.

— Мы с Алисией подумали, вдруг ты сможешь помочь, — продолжает Хелен. — Ты живешь у реки. А что, если ты видела Джеза, но в тот момент не узнала? Мальчик должен был в пятницу проходить мимо твоего дома. Постарайся припомнить. Не замечала какого-нибудь подростка? Соня, это очень срочно. Чем дольше человек числится пропавшим, тем меньше шансов найти его живым. Джезу может грозить опасность…

У Хелен начинает дрожать нижняя губа.

Я снова перевожу взгляд на реку. Жасмин и Себ приближаются, качаясь на волнах. Когда парочка выходит на берег, их подсвечивает солнечный луч, будто сговорился с ними запечатлеть все детали их сближения в моей памяти.

— Соня?

— Да, — откликаюсь я. — Полиция уже задавала мне этот вопрос. Об альбоме, за которым парень якобы собирался зайти. Я ответила, что нет.

— Что «нет»?

— Не заходил он за музыкой. Я не видела его. Об этом они тоже спрашивали. И я сказала «нет». Я никого не видела.

Внимательно смотрю на них. Обе подавленные, бледные и словно оцепеневшие. А сейчас, когда я ответила на их вопрос, — отчаявшиеся.

— Простите, — говорю. — Ничем не могу помочь.

Хелен к тому же не спала. Выглядит она ужасно.

— Как у тебя с Миком? — спрашиваю наконец.

— Да, были кое-какие… — она понижает голос, — события. Все, что я нарассказывала тебе в прошлый раз. Похлопывания по животу и все в таком роде. Лапша «Удон».

Алисия приставляет два пальца к горлу, в точности как рассказывала Хелен, и имитирует рвоту. Я холодно смотрю на нее и вновь поворачиваюсь к подруге. Девушка пожимает плечами и встает.

— Я все равно собиралась уходить, — говорит она.

Подхватывает ремень своей сумочки и волочит ее по полу, резко оборачивается, поднимает руку и машет Хелен. Затем выходит из паба, не удосужившись поблагодарить меня за напиток. Даже не попрощалась.

Я вздыхаю. Поворачиваюсь к Хелен:

— В прошлый раз, когда ты рассказывала, все звучало гораздо…

— Ужасно, ужасно, — говорит она, когда Алисия ушла. — Было так худо, что пришлось отпроситься с работы. Доктор выписал мне больничный на две недели. Стресс. Это посоветовал мне парень из инспекции по связям с семьей.

— Парень из?..

— Такой отдел в полиции — они присылают человека, чтобы побыл с нами, пока вся эта кутерьма не уляжется. Он что-то вроде консультанта, наблюдает за развитием событий в семье. Я кое-что рассказала парню о происходящем, иначе он бы ничего не понял. А мне нужен был человек, могущий выслушать. Так вот, он говорит, для таких, как Мик, типичная реакция — пытаться «спасать» родных и близких жертвы. Он посоветовал мне оставить мужа в покое — пока. Но все равно, Соня, так противно! Видеть Мика рабом моей сестры.

— А с ней ты говорила?

— Пыталась. Но она по-прежнему имеет зуб на меня за то, что я якобы плохо присматривала за ее сыном.

— Да, как на тебя все свалилось… А вот этот инспектор, похоже, умен. Попробуй делать, как он сказал, пока сил хватит.

— Соня, ты правда могла бы помочь. Покрывать меня ты не станешь, понимаю. Но ты могла бы навести кое-какие справки. Например, выяснить, видел ли кто Джеза в тот день. Или каждый день гулять по берегу и искать… улики. Не хотела говорить при Алисии, но, боюсь, все хуже, чем я думала, — с мальчиком случилось нечто невообразимое.

— А полиция не планирует еще поискать своими силами? — спрашиваю я.

— О да. Они говорят об этом. Хотят еще раз опросить всех и каждого. Но, знаешь, похоже, кое о чем они умалчивают. — Хелен странно глядит на меня. — Извини, это тебя беспокоит?