Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Родились в одном роддоме. Росли на одной улице. Ходили в один детский сад. Учились в одном классе в школе. Вместе дрались с парнями другого района. Вместе пили, вместе гуляли…наверное никто не удивился тому, что даже служить мы попали вместе.
Медленно моргнув, я потянулась к прямоугольному армейскому кулону, дрогнув пальцами, оттого что боялась повторения прошлой истории, когда Бродяга не дал мне возможности прочитать того, что было там написано в тот день, когда был у меня со своим лечением.
Не отступил.
Не дрогнул ни одной мышцей, когда я коснулась пальцами его груди, разворачивая кулон, чтобы прочитать выдавленные на нем слова «Имя: Кент Кроуфорт. Дата рождения: 10.04.1980. Рост: 1,90 Звание: капитан. Род войск: USMC»
Почувствовав, как он прикоснулся кончиками пальцев к моим бровям, я только тогда поняла, что хмурюсь.
— Что не так?…
— Понять не могу, как расшифровывается род войск, где ты служил…
— Морская пехота, — Кент рассмеялся приглушенно, убирая прядки с моего лица.
— И капитан…это же много?
— Немало, — он все смеялся, и его глаза искрились этими теплыми лучиками, пока я прибывала в шоке, не зная, что ожидать от этого мужчины, которого я не знала.
Но теперь узнавала, крупица за крупицей, пораженная тем, что он позволял сделать это так легко.
— И где же вы служили?
Лишь тогда в его глазах сверкнуло что-то, словно вместо солнечного лучика, в этих голубых глазах промелькнул кинжал, даже если его губы продолжали улыбаться, а сильные, чуть шершавые пальцы касались все так же нежно и аккуратно:
— В Ираке.
В сердце что-то дрогнуло с такой силой, словно оборвалось, когда я прошептала неловко, понимая, что, возможно, спрашиваю о том, о чем не должна знать.
— …это же так далеко…и там жарко?
Кент на секунду закрыл глаза, и в какой-то момент показалось, словно он задержал дыхание:
— Иногда очень жарко, крошка.
И без слов становилось понятно, что речь шла далеко не о погоде.
— …прости, что спрашиваю…не говори.
— Нет, все в порядке. Мы служили с Заком по контракту. Сами выбрали, сами поехали. В Ирак не брали новобранцев, только опытных военнослужащих. Мы ехали не за славой, а всего лишь за деньгами…и получили то, что хотели, но какой ценой…
— Не говори! Пожалуйста, не говори!… — я закрыла дрожащие ресницы, сделав порывистый шаг вперед и обхватывая его обнаженный торс руками, чувствуя, как он напряжен, и как его горячие ладони опустились на мою спину, словно защищая от этого мира.
Я была наслышана о том, что творилось в горячих точках, и боялась услышать об этих ужасах из уст человека, который стал мне так дорог.
— Самое главное, что ты живой, и ты вернулся с этого жуткого места…ведь не было ранений?
— Были. И ранение и контузия. Поэтому мы и вернулись с Заком раньше положенного по контракту.
Я прижалась к нему сильнее, задрожав от мысли о том, через что пришлось пройти Кенту, когда он вздохнул глубоко и протяжно, чуть поворачивая меня, но при этом не отпуская из своих рук, чтобы повернуть к нам вторую рамку с фотографией, от которой мое сердце испуганно дрогнуло и повисло над пропастью.
На этом фото гордый и довольный Кент Кроуфорт, держал на руках кроху малыша в ярко голубом комбинезоне, обнимая красивую стройную белокурую девушку, которая смеялась, убирая со щеки прядку волос.
Какие же они были красивые и радостные.
Эта фотография просто дышала счастьем и уютом, от которого мой голос пропал, когда я не смогла прошептать: «Ничего не говори!…»
Было так страшно услышать эту правду, но у меня просто не было иного выхода, раз Кент решил раскрыть сегодня все свои секреты, когда тяжело выдохнул:
— Это Кэндис и Крит Кроуфорт…. — Кент помолчал какое-то время, видимо ожидала получить от меня какие-то слова и реакцию, но я была так скована и испугана тем, что он скажет дальше, что была не в силах выдавить из себя ни единого звука, словно завороженная глядя на эту красивую и такую радостную девушку с малышом, с тянущей тоской понимания, что я на нее совершенно не похожа…
Я не была голубоглазой, стройной блондинкой с обворожительной улыбкой, которая могла свести с ума любого…видимо, как когда-то свела с ума и Кента.
— Моя младшая сестра и племянник.
ОУ! Господи, спасибо!!!
Не знаю, как у меня получилось сдержать в себе глубокий облегченный вздох, когда я прошептала, чуть откашлявшись и начиная улыбаться от того облегчения, которое теплой волной нахлынула на меня:
— Она очень красивая!
Странно, что лишь в эту секунду я смогла найти сразу с десяток черт, схожих с Кентом, удивившись тому, как я сама себе придумала проблему, сама испугалась и сама поразилась, как не увидела этого сразу.
Ведь брат и сестра на самом деле были так удивительно похожи.
Как и кроха Крит.
Вот только моя радость и облегчение были не долгими, когда Кент тихо проговорил:
— Да. Красивая. Была…
Я тяжело сглотнула, чувствуя, как моя улыбка сползла так же быстро, как и появилась на лице, прижимаясь к Кенту сильнее, и пытаясь своими объятьями показать, что я сожалею. Очень.
— Прости…мне очень жаль. И подумать не могла…
— Все в порядке, крошка. Я знаю.
Кент кивнул, улыбнувшись тяжело и печально, поглаживая меня своей рукой, и прикоснувшись кончиками пальцев второй руки к фото:
— Она умерла два года назад, когда сыну было четыре месяца.
Я на секунду закрыла глаза, чувствуя, как слезы уже поднимаются вверх, застилая глаза и слыша его мягкий приглушенный голос, который говорил так спокойно.
Подчеркнуто спокойно и размеренно, даже если в каждом слове, произнесенным Кентом, была спрятана великая, непередаваемая боль, которую едва ли можно было выразить словами, не закричав надрывно и потерянно, словно раненый зверь:
— Прошло всего две недели с тех пор, как мы вернулись домой с Заком после двух месяцев реабилитации, положенной после нахождения в Ираке. Мы почти адаптировались к гражданской жизни…пили, гуляли, проверяли на крепость собственные нервы. Кэн родила сына, пока я был на службе, и не сознавалась ни маме, ни мне, кто был тот негодяй, который бросил ее с мелким на руках. Знала, что я этого так не оставлю. А потом она пропала…
Кент осторожно отодвинул от себя рамку с фотографией, чтобы развернуть самую первую, где был он с пожилой женщиной и малышом на руках.
— Ее искали трое суток. Мы подняли на уши всю местную полицию, даже бандитов….на пятый день нашли ее тело. Кэн изнасиловали и убили, забрав ее деньги и машину. Конечно же, тот подонок не знал, что дома ее ждет больная мать и четырехмесячный сын.