– Получается, ты еще хуже, чем я думала.

– Ага, я такой.

Он находит мои губы и впивается в них своими, а я… Я с жадностью отвечаю на поцелуй. Здравый смысл испаряется, его место занимает жгучее, непреодолимое желание.

Целуясь, мы даже забываем о том, где находимся, но уже через минуту до нас доносятся улюлюканья с соседних катамаранов. Мы с Василием немедленно отстраняемся друг от друга.

– Поехали к тебе, – предлагает он, тяжело дыша. – Или ко мне.

– Нет. – Я мотаю головой, а потом быстро перебираюсь обратно на свое место.

Василий протягивает руку, гладит меня по щеке.

– Тань, ну ты чего? Что опять не так?

– С моей стороны это была минутная слабость.

– Серьезно? Ну ладно. – Он надувается, как мальчишка, которому пообещали, но не дали конфетку.

– Ты был уверен, что обломится? – ехидно спрашиваю я.

– Нет, я просто хотел побыть с тобой.

Я разворачиваю катамаран к берегу. Мне хочется отделаться от Василия, пока я не наделала глупостей. У меня все-таки гордость есть. Я не желаю быть игрушкой заскучавшего богатея!

Минут через пять мы выбираемся на причал, сдаем жилеты.

– Что теперь? – спрашивает Василий, натянув футболку.

– Езжай домой.

– А ты? Давай я тебя подвезу?

– Не надо, – цежу я. – Я пойду домой пешком.

– Тогда я тебя провожу.

– Слушай, отстань от меня! Представление окончено, клоунесса увольняется. Или я для тебя как аниматор? С конкурсами?

– Мне не нравится, в каком ты состоянии, – невозмутимо замечает он. – Одну я тебя сейчас точно никуда не пущу.

Меня поражает его непрошибаемость.

– Хочешь тащиться за мной – тащись! – восклицаю я. – Но я буду делать вид, что тебя нет. Потому что я больше не собираюсь тебя развлекать.

Он пытается взять меня за руку, но я отшатываюсь, иду вперед. Василий почти сразу меня нагоняет, шагает рядом – на расстоянии пары метров. А потом случается неожиданное.

Я встречаюсь взглядом с бывшим мужем. Он идет мне навстречу, держа за руку какую-то беременную тетку.

– Таня? Привет! – бывший почему-то решает со мной заговорить. – Как твои дела?

– Нормально, – бурчу я. – А у тебя, смотрю, скоро прибавление?

– Да, представляешь? – От гордости он надувается, как индюк, а потом с подчеркнутой нежностью поглаживает живот своей спутницы. – Мальчика ждем.

– Поздравляю! – сухо кидаю я и, обогнув их, иду дальше.

Глаза наполняются слезами, к горлу подкатывает ком. Да еще этот гад Василий не отстает.

– Тань, ты чего? – Он все же берет меня под руку. – Это твой бывший?

Я киваю, а потом меня прорывает:

– Нет, ты видел эту тетку? Она же сейчас уже родит где-нибудь в кустиках.

– Наверное.

– А мы ведь развелись только десять месяцев назад. Вот когда он успел?

Василий останавливается, притягивает меня к себе:

– Ну-ну, успокойся.

– Да я спокойна!

Он гладит меня по волосам, касается их губами.

– Любишь его, что ли, до сих пор?

– Что? – Я нервно смеюсь. – Ни капли. Наша любовь умерла задолго до развода. Просто у него есть то, чего у меня никогда не будет.

– Ты о чем?

– Тебе не понять!

– Ну, да, – цедит он, отстраняясь. – Куда уж мне – тупому деревенщине.

– Дело не в тебе, – возражаю я. – Просто… Есть вещи, о которых мне трудно говорить. И совсем не хочется.

Наши взгляды встречаются. Я понимаю, что Василий расстроен, в его лице проступает какая-то странная, непривычная уязвимость. Она делает его трогательным и невероятно притягательным. Совершенно некстати. Потому что мне в этот момент вдруг остро не хватает нежности. Нежность – это же лучшее болеутоляющее.

Я обвиваю шею Василия руками и осторожно целую в губы.

– Новая минутная слабость? – с сарказмом уточняет он.

– Ко мне.

– Что?

– Поедем ко мне.

Он, кажется, не верит своему счастью.

– Ты уверена?

– Да.

***

По дороге ко мне мы заезжаем в аптеку, заходим вместе.

– Презервативы, пожалуйста, – прошу я и называю марку.

– Вам какую пачку? – Аптекарша приспускает очки на нос и внимательно нас разглядывает. – На три штуки или на двенадцать?

– На три, – отвечаю я.

– На двенадцать! – поправляет Василий, а потом, обняв меня за талию, добавляет шепотом: – Танчик, ты чего это меня так недооцениваешь?

– Я вообще-то тебя на разовую акцию пригласила, – бормочу я, – на абонемент не рассчитывай.

– Значит, я не уйду, пока пачка не закончится, – обещает он.

Аптекарша приносит и показывает нам коробочку.

– Такие подойдут?

– А еще больше пачки есть? – деловито уточняет Василий, постукивая пальцами по стеклу витрины.

Она задумывается, потом кивает.

– Где-то должна быть на восемнадцать штук.

– Нам тогда лучше ее, – Василий поглядывает на меня, с трудом пряча улыбку.

***

Целоваться мы начинаем еще в лифте. Кое-как, не размыкая объятий, добираемся до квартиры. Василий не перестает меня целовать даже в тот момент, когда я ищу ключи. Я с трудом нащупываю их на дне сумки, попадаю в замок с третьего раза.

Наконец мы вваливаемся в прихожую. Дыхание у обоих прерывистое, вид, судя по отражению в зеркале, безумный. Я стягиваю кроссовки, швыряю на столик сумку.

– Таня… – стянув с меня майку, Василий скользит губами по моей шее. – Какая же ты сладкая.

Я с нетерпением тяну с него футболку, провожу пальцами по мускулистым плечам. Чуть погодя на пол летят джинсы и белье, а мы проходим в комнату и валимся на диван. Василий забирает мое лицо в ладони, смотрит в глаза. Его чуть затуманенный взгляд излучает нежность.

– Иногда кажется, что ты мне снишься, – шепчет Василий, а потом наконец шуршит только что купленной коробочкой.

Я закрываю глаза, чтобы до конца расслабиться и отдаться ощущениям. Они невероятные. Наверное, я все же изголодалась по мужской ласке. Я вся как оголенный нерв, мое тело откликается эйфорией на каждое касание.

Хоть Василию и трудно сдерживать себя, он делает все, чтобы я успела к финишу первой. Я его, конечно, не подвожу.

А после ничего не хочется говорить, нет сил. Мы лежим в объятьях друг друга, и, пока успокаиваем дыхание, Василий гладит меня по спине, как кошку. Мне хорошо, и нет ни капли сожалений. Наверное, и правда полезно изредка вот так отрываться – для здоровья.