— Жучки в виде жучков. Класс. «Жучки» могут завестись у меня в бюстгальтере или трусиках.

Донна нервно рассмеялась. Рубен тоже.

Девушке полегчало. Всего лишь электронные приборы — кусочки кремния и пластика, они найдут их и обезвредят.

— Вспомнилось, кстати. Когда в молодости я ездил в Советский Союз, главной темой разговоров среди западных студентов были «жучки» КГБ в их номерах. Они даже туалеты обыскивали на предмет подслушивающих устройств.

— Да ну!

— Ага. Поднимали сиденья и заглядывали в бачки. Откуда появился миф о «жучках» в туалете, не знаю. Может, КГБ сам пустил слух. Туристы на полном серьезе говорили мне, что сидели в туалете и верили, что КГБ слушает, как они мочатся.

— Ты шутишь?

— Нет. Во время Холодной войны появилось много нелепых мифов. Наверное, сотрудники КГБ валялись со смеху каждый раз, заслышав, как американские туристы боятся пользоваться «уборной», чтобы не выдать великую капиталистическую тайну о содержании своих желудков и мочевого пузыря.

Донна расхохоталась.

— Потом те же самые туристы, — продолжил Рубен, — шли в Исторический музей у Красной площади в Москве или в Эрмитаж в Ленинграде — так раньше назывался Санкт-Петербург — и высказывали все, что думают о коммунистах и вождях. Они считали, что в публичном месте говорить безопасно. И зря. Как раз там и стояли «жучки».

— Почему? Откуда ты знаешь?

— Мой друг по Оксфорду как-то ошибся дверью в Историческом музее и увидел оборудование для слежки. Только мне кажется, КГБ больше интересовалось инакомыслящими среди советских коммунистов, чем разглагольствованиями западных туристов.

Они пошли к дому на охоту за «жучками».

— Да, вот еще, — прошептал Рубен. — Ничего не говори Анне.

— О черт, — прошептала в ответ Донна. — Ты хочешь сказать, Анна замешана? Брось! У тебя паранойя. Она милая женщина.

— Может и паранойя. Я просто не хочу ее втягивать, вот и все. Это наше дело, а она — хороший друг.

— Да, если уж речь об Анне, у тебя с нею что-то получилось той ночью? Я забыла спросить, тебе ведь не терпелось выведать, почему я не звонила и не писала. Да ты и так бы не сказал. Но мне было бы приятно знать, что ты еще мужчина в соку.

— Юная леди, не зли меня. Вмешиваться в личную жизнь невежливо. И будь любезна, прекрати хамить и выражаться. Тебе не идет, — строго выговорил Рубен, потом смягчился: —Но раз ты наглеешь, значит, потрясение от «жучков» миновало.

Он вздохнул с облегчением.

Они обыскивали дом несколько часов, нашли одного «жучка» в телефоне. После запоздалого ужина Донна сказала отцу, что ей надо посмотреть «Убеждение» Джейн Остен на кассете, которую она недавно взяла в прокате. Сегодня последний день, объяснила она, потому что завтра контрольная в школе. Донна открыла кассету и выругалась.

— Что такое? Перепутали фильм? Не ругайся.

— Нет. Кажется, еще один маленький «жучок».

Рубен отложил книгу — «Витгенштейн: Лекции и беседы об эстетике, психологии и религиозных верованиях», по которым готовился к занятиям с выпускниками, — и посмотрел наминиатюрный прибор.

— Удаленная миникамера, — опознал он. — Снимает нас через щель в футляре. Умно! Кассета взята напрокат, значит, этого негодяя нам тоже полагалось найти. Где-то недалеко должен быть передатчик, камера вряд ли мощнее радиотелефона. Нужен усилитель, чтобы поймать слабый сигнал и увеличить его… Конечно. Это же очевидно.

— Что очевидно? Мне ничего не очевидно.

Поманив Донну за собой наверх, Рубен захватил фонарик с прикроватной тумбочки, выдвинул лестницу, забрался на чердак и рыскал в темноте, пока не нашел маленький черный ящик размером с мобильный телефон, прикрепленный скотчем к одной из балок.

— Вот и наш передатчик… если не муляж.

Рубен кинул ящик Донне. Она его открыла и крикнула в ответ.

— Тут одна батарейка и крошечная плата. Разве таким штукам не полагаются антенны?

— Может, вплавлена в корпус?

— Точно. Нашла.

— Вытаскивай батарейку, сейчас мы его искупаем. Вряд ли он влагоустойчивый, все способности к передаче и смоются. Такой ящик, скорее всего, передает не больше, чем километра на два. Если за нами следят, они не могли засесть далеко.

— Мой папа топит жучков. Вот что я скажу друзьям, когда они спросят, чем ты занимаешься. Никто не знает, чем занимаются философы. Зато меня поймут, если я представлю тебя истребителем насекомых.

Рубен улыбнулся. Донна сыграла роль противоядия для его страхов.

— Будешь смотреть «Убеждение»? Кассета должна быть где-то здесь. Или… я знаю, что это дико звучит, но почему бы тебе не почитать? Хотя, наверное, это совершенно исключено.

— Пап! Ты рискуешь.

На следующий день представитель «Электроник Стафф», компании по продаже электронного оборудования и обнаружения средств наблюдения, прочесал дом и нашел еще одного «жучка». Тот сидел внутри фальшивой ручки, оставленной на письменном столе в углу гостиной.

— Компьютер разбирали? — спросил молодой эксперт. — Настоящие шпионы не полагаются на программы. Антивирусы и сканирующие программы затыкают дыры за день-другой. Сколько раз вы снимали крышку с системного блока и заглядывали внутрь?

— Нисколько.

— Удивительно, как часто нам приходится слышать такой ответ. Некоторые клиенты блефуют, но по накопившейся пыли сразу понятно, что они вскрывают компьютер, только когда барахлит «железо» или нужен апгрейд. Даже если кто-то заглянет внутрь, то увидит лишь кремниевые джунгли. Никто не разбирается, что к чему.

— Верно. — Рубена заинтересовала техническая лекция.

— Вот почему удобнее следить за вами с помощью вставного кристалла памяти, — продолжил специалист. — Они запрограммированы так, что не обнаруживаются при проверке системы. Дешевые съемные чипы подключают к проводу от клавиатуры. Они снимаются позже или подключаются к Интернету без вашего ведома и отсылают ворованную информацию на электронный адрес.

Эксперт проверил компьютеры Донны и Рубена. Внутри системного блока в пыли остались отпечатки пальцев.

— Взгляните, — техник указал на плату памяти в гнезде материнской платы. — Это не видеокарта. Вас все время записывают. У вас серьезная работа?

— Нет.

— Может, полиция или секретные службы вышли на охоту. Наркотики, терроризм, ограбление банков, порно, педофилия? Хотите сменить национальный флаг или открыть миру истинные политические пристрастия нашего премьер-министра?

— Ничего подобного. Я ученый, теософ.

— Ага! Тогда понятно. Слышал я о плагиате в вашей среде. Не знал, что вы до такого доходите. Этот приборчик — произведение искусства, такими пользуются тайные агенты, стоит о-го-го.