Живности на косе было полно. Зал ресторанчика «Хауза» украшали чучела птиц и животных, которые водятся здесь.

Они сидели, взявшись за руки и глядя вдаль, где уже вспыхивала на вечереющем небе крохотная яркая искра маяка. Все было наполнено чистой грустью. Здесь была другая планета. Куда лучше той, с которой они прилетели. И очень не хотелось возвращаться на грешную землю с грешными делами.

Ужин был отменный — в ресторане при свечах. Света, раскрасневшаяся от вина, смеялась и была счастлива., Они раздавили бутылочку, потом другую, налили немцам. Ушаков сразился с двумя фрицами — молодым и пожилым в бильярд и разбил их начисто. Это талант — не убавить, не прибавить. Он вполне мог бы зарабатывать себе на жизнь, гоняя кием шары в бильярдных, так что победить немцев для него никакого труда не составило.

— Капут, Сталинград, — засмеявшись, поднял руки вверх пожилой немец.

Ушаков видел, что немец расстроился. Немцы страшно не любят проигрывать и всегда мечтают взять реванш. Но тут им реванш явно не светил, поэтому просто Ушаков пошел и хряпнул с ними по стакану водки.

Вечер удался. И так бы он и закончился в тишине и дфотворенности, если бы не подлый ящик, работаю-ий в углу. Передавали «Итоги».

— Наш специальный репортаж — из Полесской области, — шевеля усами, многозначительно произнес известный телеведущий, интригуя обещанием очередного разоблачения. — Хочу только заметить, что наша съемочная группа в процессе подготовки этого материала подвергалась невиданному давлению. И у нас были основания опасаться за жизнь журналистов. Нашлись люди, которые помогли им выполнить свой долг. Но об этом в самом репортаже.

— Сделайте погромче, — попросил Ушаков барменшу.

— Я сам. — Палыч взял пульт, сделал погромче и включил видеомагнитофон на запись. И с экрана полезло такое!

В первых кадрах возникла панорама Полесска, порт с ржавыми, вставшими на вечный прикол кораблями. Потом один за другим менялись картинки. Вот логово Шамиля, развлекательный комплекс с казино и стриптиз-шоу «Золотой шельф». Вот его же вотчина — валютный отель «Континенталь». Вот янтарный разрез. Вот погранпункт в Кумаринском районе с вереницей машин перед ним. Все это сопровождалось комментариями о невиданном разгуле преступности в Полесской области. Вспомнил комментатор добрым словом и контрабандистов-сигаретчиков, и потопленный, распроданный рыбный флот, и дикие махинации в торговом порту. И янтарь вспомнил. Ничего не забыл. Со многим Ушаков готов был согласиться. Он хоть сейчас бы подписался под словами о коррупции в окружении губернатора. И о разворованном бюджете. Факты, конечно, были слегка перевраны, слегка подтасованы, но в целом соответствовали действительности. Если бы на этом репортаж и закончился…

— Кто же им информацию дал? — задумчиво произнес Ушаков, глядя на экран.

— А что, трудно эту информацию найти? — недоуменно спросил Палыч.

— Не так легко. Все систематизировано. Как в толково составленной справке.

После фактов начались умозаключения и домыслы. Тут журналисты порезвились вовсю, направо и налево нашлепывая ярлыки. Выяснилось, что мафию можно было бы победить давно, если бы не покровительство самых высоких чиновников. Например, вконец заворовавшегося губернатора области — тут Ушаков был согласен. И начальника УВД, который на корню зарубил все попытки расследовать факты коррупции. Да и вообще, генерал Шаповаленко является лучшим другом губернатора, который вытащил его непонятно откуда.

— Эка вашего начальника приложили, — покачал головой Палыч.

— Все ведь с ног на голову поставили, — возмутился Ушаков. — И не краснеют.

Дела обстояли как раз наоборот. Действительно, губернатор в свое время согласился на назначение начальника УВД, решив, что тот человек из армии, не совсем понимает, где очутился, а на практике проверено, что с задубевшими от скитаний по военным городкам и полигонам армейскими договориться куда легче, чем с хитрыми ментами. Вот тут губернатора и ждал сюрприз. Шаповаленко оказался из почти вымершего племени честных чиновников. Мзду не брал. Никакие шкурные дела не обтяпывал. В бизнес своих родственников не пропихивал. В общем, был человеком неуправляемым. И постепенно начал прижучивать всех, включая областную администрацию. Именно при новом начальнике УВД пошли дела по янтарному комбинату, рыбфлоту. И по сигаретам. Были привлечены к ответственности несколько шишек из властного олимпа и парочка наиболее доверенных бизнесменов. В результате губернатор каждые три месяца слал «телеги» в МВД России, призывая снять распоясавшегося держиморду с должности, но в МВД на эти призывы внимания не обращали, поскольку знали, что из себя представляет областной руководитель и какова ему цена…

Дальше законспирированным голосом, будто пытаясь проглотить микрофон, на фоне морского порта корреспондент НТВ с придыханием вещал, что за ними была слежка, их пасли с момента схода с трапа самолета милиция и криминальные структуры, и члены телегруппы рисковали своей жизнью на каждом шагу. И так бы и сложили они буйные головушки на негостеприимной полесской земле, если бы не помощь истинных слуг народных, отважных оперативников областного УБОПа.

— Приехали, — всплеснул руками Ушаков, уже начавший подозревать, к чему все идет.

В общем, суть репортажа сводилось к одному — УБОП знает наперечет всех бандитов (а кто их не знает), готов их хоть завтра всех взять и упечь на Колыму, но губернатор и начальник УВД не дают им вздохнуть.

— Мать твою! Вот наглецы, — покачал головой Ушаков.

— Приложили вас, — усмехнулся хозяин «Хауза».

— Ох, что сейчас начнется…

Он потянулся к рации, лежащей по привычке под рукой, и выключил ее, решив, что в воскресенье он отдыхает. Перед понедельником надо хорошо отдохнуть. В понедельник в УВД откроется сумасшедший дом. Да, доблестная спецслужба пустилась во все тяжкие.

— Вот идиот, — прошептал он.

Слово это относилось к начальнику УБОПа…

— Как тебе причесон? — спросила Вика, возникая на пороге.

— Вызывающе слегка, — сказала Лена.

Вика подстриглась чуть ли не «под ноль».

— Почему? Что, спрашивается, такая калоша, как я, не может тряхнуть стариной?

— Может.

— В Голливуде одно время мода была — налысо брились и прически краской рисовали. — Вика скинула туфли, обулась в мягкие, пушистые тапочки и прошествовала на кухню, на которой не одному человеку перемывались косточки, смаковалась не одна сплетня.

— Знаешь, я у Рудика больше стричься не буду. Макс — у того рука легче. — Вика уселась на мягкое сиденье уголка и вытянула ноги, проведя пальцем по стежку на чулке — только что где-то зацепилась.

— Макс берет больше, — возразила Лена.

— Господи, десять долларов туда, десять сюда — какие проблемы…