Тигрица вздохнула.

– Я ужасно подвела вас всех. – Голос её задрожал. – Я должна была охранять наш последний бастион надежды. Обретённые Сокровища притупили мою бдительность. – Она закрыла глаза и надолго замолчала. – Я признаю своё поражение.

– Не говорите так, – попросила Усаги. Она прищурилась, вглядываясь, но вокруг было совсем темно. Тогда она прикрыла глаза и стала прислушиваться к Тигрице – её неровному дыханию, шелесту одежды, слабому поскрипыванию прутьев клетки, когда та опиралась о них. Усаги просунула руку сквозь бамбуковые прутья и смогла коснуться костлявого плеча Тигрицы. – Не сдавайтесь, пожалуйста. Я успела освободить Наследников прежде, чем Тупа меня схватил.

Глаза Хоранги вспыхнули снова.

– Неужели?

– Да, – радостно сказала Усаги. – Над их подземельем росли подходящие дубы. Я попробовала на одном мой древесный Дар, и всё получилось.

Она рассказала Тигрице, что Наследники успели ускользнуть, прежде чем её заметили и отвели к Тупе.

– У него было Дальнозоркое Зеркало: я сама помогла ему унести Сокровища с Нефритовой Горы. – Щёки у неё горели от стыда. – Это я подвела вас всех.

Воительница прочистила горло перед тем, как ответить:

– Чему суждено быть твоим – то твоим и останется. Сокровища принадлежат Двенадцати. Просто теперь они вернутся к нам не так скоро, как мы думали.

– Лесной Гребень до сих пор со мной, – сказала Усаги. – И когда я искала остальных, то нашла вот это. – Она нащупала нефритовую бусину и, протянув, вложила её в сухую ладонь Тигрицы.

– Бусина для Ожерелья! – воскликнула Воительница. – Но… я ведь выбросила её.

– Выбросили? – удивилась Усаги. – Зачем?

– Когда Верховный Жрец повёл меня к Храму, я поняла, что не могу больше держать её при себе, и незаметно выпустила из пальцев. Теперь мне ясно, что Друк послал Наследника Барана на Нефритовую Гору, чтобы раздобыть новую Бусину для разрушенного Ожерелья. – Скрипучий голос Хоранги превратился в шёпот. – Плохо, что он набирает на службу владеющих Дарами. Если Друку удастся заполучить все Сокровища, никто не сможет сравняться с ним силой.

– Ему это не удастся, – заявила Усаги. – Пока есть надежда, мы будем биться. А надежда у нас есть.

Хоранги положила узловатую ладонь на руку Усаги и крепко сжала её.

– Кролик, я не жду от тебя победы там, где сама потерпела поражение. Но ты права. Пока есть надежда, можно сражаться дальше. – Она немного помолчала, потом продолжила: – Все, чего я прошу сейчас, это чтобы ты мне верила. Ты веришь мне?

Усаги сжала её руку в ответ.

– Конечно.

– Если бы я отдала теперь приказ, ты бы исполнила его? – Голос Хоранги прозвучал до странного мягко.

– Что за вопрос, – смущённо отозвалась Усаги. Тигрица, какой она её знала, всегда была суровой и непреклонной – совсем не такой, как сейчас.

– Отвечай, – огрызнулась Тигрица.

Вот это уже больше на неё похоже, улыбнулась про себя Усаги. И ответила кротко:

– Да, я выполню любой ваш приказ.

– Хорошо, – сказала Тигрица, отпуская её руку. – Что бы ни случилось, знай, что ты – настоящая Наследница Двенадцати, и когда-нибудь станешь прекрасным Воином. Ты прошла все Испытания. Ину, Сару и Нэзу были правы, взяв тебя с собой на Нефритовую Гору. Я поняла это ещё тогда, когда ты прыгнула, чтобы спасти меня на мосту.

Усаги показалось, что сердце её не может вместить эту радость.

– Спасибо, Наставница, – пролепетала она.

Они прижались к прутьям своих клеток, чтобы быть сейчас вместе – так и стояли в этой темноте и сырости, сжав руки и шёпотом переговариваясь между собой. Усаги вынула из торбы остатки еды и поделилась с Тигрицей. Потом вытащила Лесной Гребень. Может быть, позвать на помощь деревья, чтобы выросли тут, разрушив тюрьму изнутри? Но Хоранги убедила её этого не делать. Тогда Усаги просто расчесала волосы и заново заплела две аккуратные косы, прежде чем спрятать Гребень обратно в пояс.

Теперь им оставалось только ждать. Усаги погладила своего кролика и стала думать о том, что ей сказала Хоранги. Она оказалась достойной быть Наследником Двенадцати – и это сказала последняя из Воинов Зодиака. Усаги поклялась себе, что если когда-нибудь станет Воином Кроликом, то будет всеми силами сражаться против Синего Дракона, исполняя долг перед Мидагой и родителями.

За этими мыслями она не заметила, как задремала. Её разбудил гулкий, ритмичный стук, заполнивший всё пространство вокруг храма.

– Барабаны, – сказала Тигрица. – Начинается час Крысы. Весна наступила.

Вдали тоже раздались звуки барабанов: в ответ на призыв дворцового Храма все храмы города вознесли хвалу весенним богам. До войны с наступлением заката все мидагцы отправлялись в Храм с приношениями богам, прося у них хорошего нового урожая. Жгли благовония, пускали фейерверки, отпугивая злых духов, а на рассвете расходились по домам играть в игры и есть цветочные оладьи, чтобы весна выдалась хорошей. Усаги знала, что это празднование будет совсем иным. Стражники в Жемчужном Саду говорили о готовящейся казни. И с той же вестью пришёл на Нефритовую Гору Тупа. Может быть, речь шла о Тигрице? И поскольку они заперты вместе, не казнят ли её саму вместе с Наставницей? Сердце её колотилось вместе с барабанами.

К барабанному бою добавились топот множества ног и клацанье доспехов. Усаги напряглась.

– Думаю, Тупа уже вернулся.

Снаружи донёсся дребезжащий голос Мастера Доузена.

– Хорошей и дружной Весны вам, Избранные, – провозгласил он со своим улагским акцентом.

– Хорошей и дружной Весны, Мастер Доузен, – хором отозвались ученики.

В это же время дверь люка над ними со стуком распахнулась, и Усаги зажмурилась от яркого света фонаря.

– Поднимите их наверх, – приказал Тупа.

Вооружённые тараканы спустились вниз и, взвалив клетки на себя, вытащили наверх и поставили перед Тупой. Тот наклонился и снова одарил Усаги своей широкой улыбкой.

– Ну что, ты подумала? – у него был такой голос, как будто ей надо было выбрать между цветочными оладьями и фруктовой запеканкой с глазурью.

Усаги едва удостоила его взглядом.

– Да, подумала. И если бы у тебя было хоть немного чести, ты бы знал мой ответ заранее.

Улыбка Тупы быстро исчезла. Хоранги подняла голову. Щёки её совсем запали, так что даже шрамов почти не было видно. Зелёные глаза смотрели с глубокой печалью.

– Что с тобой случилось, Наследник Барана?

Слёзы Тигрицы потрясли Усаги. Если бы не эта клетка, она бы сейчас выщипала всю его жалкую бородёнку и заставила бы просить у Хоранги прощения. Но в нём не чувствовалось ни тени раскаяния.

– Я готовился стать Воином Бараном, – произнёс он. – Учился и тренировался годами. И для чего? Чтобы прятаться и шпионить? И всё как об стену горох! – Он поднял голос почти до крика. – История делается теми, кто может оседлать славу.