Следует заметить, что члены следственной группы переживали возможный провал операции по-разному. Углов ходил мрачнее тучи, ел мало и не мог разговаривать ни о чем, кроме поисков пропавшего лакея. Катя также была целиком погружена в работу, но при этом не забывала следить за собой и за наличием в доме провизии. Примерно так же вел себя и поручик Машников. Что же касается титулярного советника, то он относился к происходящему легче. Было видно, что возможный срыв задания не станет для него трагедией. Кате подобное отношение казалось легкомысленным, и она как-то раз высказалась по этому поводу, когда они с Дружининым были одни. На это титулярный советник ответил, что все задания руководства он выполняет, к своим обязанностям относится добросовестно, а что касается его личного отношения к перспективе провала задания, то на этот счет у него есть собственные соображения. Которые он Кате готов высказать, раз уж такой вопрос возник. Кандидат исторических наук Половцева была не прочь выслушать эти «собственные соображения», но тут, как нарочно, явился Машников, и разговор пришлось отложить.

Что именно имел в виду титулярный советник, выяснилось на следующий день, 9 мая. Этот день, который членам следственной группы всегда помнился как особый, праздничный, для жителей Петербурга был обычным понедельником. В восемь вечера, как всегда, участники расследования встретились в кабинете полицмейстера Глухова. Углов, который, как видно, уже потерял всякую надежду, отнесся к этой встрече как к очередному свидетельству их провала. А вот Дружинин заметил перемену в поведении хозяина кабинета. Никита Фомич, вопреки своему обыкновению, не сидел на месте, а вышагивал по кабинету, ожидая, пока все гости займут свои места. Когда все сели, он встал возле своего стола и торжественно провозгласил:

– Итак, милостивые государи мои, мы его нашли!

При этих словах лицо статского советника Углова изменилось до неузнаваемости. Только что сидел человек, похожий на покойника, – и вот вместо него был другой, полный жизни.

– Не может быть! – воскликнул он. – Где?

– В Растанном переулке, что возле Волковского кладбища, – отвечал полицмейстер. – Там что ни дом – то бандитское гнездо. Мазуриков полным-полно!

– Как же вы туда смогли проникнуть? – поинтересовался поручик Машников.

– А мы и не проникали, – объяснил Никита Фомич. – Туда постороннему путь заказан – обратно живым вряд ли выйдет. Это наш агент через своего верного человечка узнал. Он рассказал, что неделю назад появился у них новенький. Кличка Художник. Ценится тем, что очень лихо любые подписи подделывает и даже фальшивые бумажки может изготовлять.

– А точно ли это тот, кого мы ищем? – продолжал сомневаться Углов.

– Да я уже проверил, – отвечал Глухов. – Все приметы совпадают. И самая надежная деталь вот: нашему агенту рассказали, что Художник надеется раздобыть среди бандитов денег, потому что вдруг оказался на мели. А надолго задерживаться у них не собирается. Сходится?

– Точно, все сходится! – в азарте воскликнул Дружинин. – А как его взять в этом бандитском логове?

– Да, это вопрос непростой, – согласился Глухов. – Тут есть два препятствия. Первое – что бандитов там много, и все они вооружены. В основном, конечно, ножами, но в последнее время и револьверы появились. А второй момент – кладбище рядом. Они, чуть что, через него уходят. Но есть и одна зацепка. Дело в том, что один из тамошних главарей, некто Митька-Крючник, ждет приезда своей марухи, то есть любовницы Маши. Она должна к нему прибыть из Москвы, у родителей там гостила. Приехать она должна не одна, с двумя братьями. И вот если нам удастся найти среди дам, служащих по полицейскому ведомству, подходящую кандидатуру, тогда план по проникновению в бандитское гнездо полностью готов.

– Как же вы ее будете искать? – поинтересовался Машников. – По сходству черт личности?

– Нет, сходства мы в любом случае не добьемся, – отвечал полицмейстер. – Мы и не знаем, как эта маруха выглядит. План состоит в том, чтобы Крючника на это время как-то из его малины отвлечь – например, чтобы осмотреть место будущего налета. А без него никто его пассию не узнает. Наша проблема в другом: кандидатка должна обладать необходимой решительностью, храбростью, уметь себя подать. Ну, и к тому же хоть немного изъясняться на бандитском жаргоне. Пока что такую даму найти не удается. Завтра будем еще искать.

– Не надо искать! – уверенно заявил Углов. – Такая женщина есть. Это моя жена Екатерина Дмитриевна. Она и решительная, и смелая, и жаргоном владеет.

– Вы уверены? – спросил Глухов.

– Совершенно уверен! – твердо отвечал Углов.

– В таком случае будьте добры вместе с вашей супругой пожаловать сюда, в мой кабинет, к двенадцати часам. Здесь вас встретит тот агент, что работает в бандитском логове. Он проведет с ней беседу, даст все пояснения. Затем совершим рекогносцировку, выедем к переулку, осмотрим все. Ну, а вечером будем брать нашего голубчика, – заключил Никита Фомич.

Но тут неожиданно вмешался Дружинин.

– Ты почему суешь Катю в такое опасное дело, не спросив ее согласия? – сурово спросил он.

Углов совершенно не ожидал такого вопроса и растерялся.

– Я не сую, я предлагаю… – проговорил он в смущении. – И ты же знаешь, она сама все время хочет участвовать…

– Нет, по какому праву ты за нее решаешь?! – продолжал наседать титулярный советник.

– В конце концов, она моя жена! – твердо ответил Углов. – А вот ты почему влезаешь в это дело?

Теперь уже Дружинин не нашелся, что ответить. Он зло посмотрел на Углова, затем буркнул Глухову «Честь имею!» – и вышел из кабинета.

– Однако подчиненный у вас с норовом! – заключил Никита Фомич. – Ну, да пусть. Глядишь, остынет. А вам я предложу, если желаете, прямо сейчас проехать на место, в Растанный переулок, и все хорошенько осмотреть.

– С удовольствием, – отвечал Углов. – И поручика заодно захватим.

Полицмейстер Глухов был прав: по дороге на квартиру Игорь Дружинин действительно успел остыть и осознать, как глупо он себя повел на совещании. «Хотя, в сущности, я все равно прав, – размышлял он. – Кирилл не имеет никакого права распоряжаться ее судьбой! Тоже мне, супруг! Надо немедленно внести ясность в этот вопрос. Сейчас же, не откладывая!»

Катя была дома, сидела у накрытого для ужина стола и ждала товарищей. Войдя в столовую, Дружинин первым делом отослал слуг, а когда они остались одни, кратко изложил Кате содержание вечернего совещания у полицмейстера.

– Значит, он найден?! – радостно воскликнула Катя. – Какая удача! И ты говоришь, мне тоже отводится своя роль в завтрашней операции? Это замечательно! Как же надоело сидеть дома, играть эту глупую роль жены!

– Вот именно – глупая роль! – поддержал ее Дружинин. – Я рад, что ты тоже так считаешь. Я рад, что эта роль подошла к концу. И хочу внести ясность в наши отношения.