Тела умирающих жриц растаяли, словно их не было, и мы снова оказались в пустом разрушенном зале святилища. Главная жрица тоже становилась всё прозрачнее.

– Пора, ламэлин, – Рагавурр взял меня за руку.

– Погоди, – я оттолкнула его и подплыла к жрице. – Ответь на последний вопрос, – попросила я тень из прошлого. – Что будет, если кровь Лаан окажется в венах наследников чужого племени? К примеру, Ругоии.

– Тогда наша жертва будет напрасной. Ведь обладая силой Лаан, Ругоии смогут заряжать и использовать все артефакты, украденные когда-то из нашей сокровищницы. И тогда Лаан Гиугин останется потерянным навеки. Запомни, Лэина, кровь Лаан обязательно должна оставаться в королевских родах. И ещё, дитя, если ты всё же решишь не сворачивать с истинного пути и помочь своему племени восстановить справедливость, забери этот посох у Диких, – она показала на посох, который держала в руке. – Он будет ждать тебя до тех пор, пока ты не решишься.

Она замолкла, и её тело медленно опустилось на пол, посох выпал из руки, а лунный камень в нём погас. От Главной жрицы не осталось ничего, кроме подернутых илом костей. Сверху сквозь разрушенный купол к ней подплыла акула с тонким и длинным шрамом на морде, схватила лежавший на полу посох и понесла наверх в сторону покрова.

Сильная рука Рагавурра дёрнула меня назад, и я опустилась на кровать, возвращаясь в своё тело. Мы снова оказались в магиу.

Сев рядом со мной, Рагавурр помог мне подняться.

– Ну, что, ламэлин? Ты всё ещё хочешь вызвать меня на бой?

Ты этого хотел. – Так. – Аллилуйя.

Я руку, бьющую меня, целую.

В грудь оттолкнувшую – к груди тяну,

Чтоб, удивясь, прослушал – тишину.

И чтоб потом, с улыбкой равнодушной:

– Моё дитя становится послушным!

Не первый день, а многие века

Уже тяну тебя к груди, рука

Монашеская – хладная до жара! –

Рука – о Элоиза! – Абеляра.

В гром кафедральный – дабы насмерть бить! –

Ты, белой молнией взлетевший бич!

Марина Цветаева.

Тишина вгрызалась в самую душу, она давила и требовала ответа, но слова застыли у меня на губах, словно каменные. Они были тяжелы и никак не хотели поддаваться. Рагавурр расслабленно лёг на кровать и позволил молчанию истязать меня дальше, а я продолжала бороться с гнетущим осознанием, что, разорвав нашу Связь в битве, совершу непоправимую ошибку.

О Луна, как же отчаянно хотела я этой свободы!

И вот сейчас, когда оставалось лишь вызвать Морского змея на бой и сражаться до неизбежной победы, сам Океан вставал у меня на пути! Все его моря и заводи, все его шторма и течения, вся его кипучая Воля говорили мне остановиться. Моя свобода, такая близкая и такая недостижимая, как оказалось, могла помешать племени Улиан вернуть когда-то отнятый у них Гарранэёль. Я это знала где-то глубоко внутри, там, где обычно зарождаются сомнения, имеющие под собой совсем не вымышленные причины.

И как могла я, Лэина из рода Арагерра, беспечно отмахнуться от увиденного сегодня в Мире голосов? Не только Ругоии, но и весь Подводный мир веками насмехались над памятью об Оиилэ, погибших в Королевском городе после падения Лаан. Обокрав их и оставив умирать от голода, они и по сей день продолжали очернять моих прародителей. И если не сейчас, пока сам Океан благоволит нам, то, когда ещё мы сможем восстановить во Всемории справедливость?

Мне выпал жребий одной из первых бросить Ругоии и нынешнему Повелителю Всемория вызов. Что ж, коли таков уготованный мне путь, то, как истинная наследница Лаан, я приму его, каким бы сложным он ни был.

– Ты победил, Рагавурр, и не будет между нами никакого боя… Но никогда, слышишь?, никогда ты больше не посмеешь давать мне приказы!

Он приподнялся на локте, и его тёмный взгляд остановился на моём лице.

– Соблазн слишком велик, – Рагавурр покачал головой и коснулся моей руки, той самой, на которой стояла его метка. – Возьми с меня слово, Лэина-ламэ.

Я кивнула.

– Беру твоё слово, Рагавурр. Только сдержи его…

Он со вздохом откинулся назад на кровать, положив одну руку под голову и размышляя о чём-то.

– За эти два месяца на меня не напал разве что самый ленивый Ругоии, я прошла обряд и стала сильнее. Не пора ли взять с твоих соплеменников цену? – поначалу я думала, что на мой вопрос ответом окажется лишь молчание.

Но после паузы он пропел всё так же задумчиво и отстранённо:

– Для этого надо бы знать, с кого её спрашивать, ламэлин…

– И ты не знаешь? – в его неподвижной фигуре я видела сейчас притаившуюся меж камней змею.

– Нет… не знаю.

– Какие у вас договорённости с Океаном, мне неведомо, – повторила я слово в слово когда-то брошенную Омином фразу, – но ты не заслуживаешь оказанного тебе доверия!

Он усмехнулся, поднимаясь с кровати.

– Велю-ка я накрыть на стол к обеду. Вот-вот начнёт смеркаться, – это всё, что он удосужился ответить, покидая мою комнату.

Во время обеда он вёл себя так, будто и не было нашего путешествия в Лаан Гиугин, как и последовавшего за ним разговора. Зная Рагавурра, ни просьбы, ни угрозы не заставили бы его изменить своё решение – если ему и были известны Оиилэ, совершившие те нападения, то он, очевидно, не собирался выдавать их имена. По крайней мере до тех пор, пока не наступит удобный для него самого момент. Поднявшись из-за стола и направляясь в свою комнату, я понимала, что этой ночью глаз сомкнуть мне не удастся. И не кипевшие в голове мысли угрожали сну, а зревшая во мне решимость. Пока у Морского змея в руках были и моя свобода, и возможность взять с Ругоии цену, о покое речи быть не могло совершенно!

И потому, как только город погрузился во мрак, а хозяин магиу, как и его слуги, – в сон, я накинула на плечи плащ, на голову – капюшон, и спустилась вниз.

Подводный Закон Цены требует знать виновника в лицо, и, если кто-то нанёс тебе вред тайно, то помочь тут может только жрец. А в Ругоии Гиугин я была знакома лишь с одним – Веррионом, живущим в трущобах у скалы Маруог.

Выплыв из дома незаметно, я направилась в сторону улицы, но взгляд мой упёрся в слегка переливавшийся в темноте защитный купол. Он продолжал висеть над магиу с тех пор, как мы вернулись после сражения на площади. Без особой надежды на успех я подплыла к границе купола и чуть заметно коснулась его прозрачной материи – слабые разряды электричества защекотали пальцы. Носитель Воли, создавшей этот купол, не потрудился дать мне разрешение пересекать его границу. И пробиваться сквозь него силой не сулило ничего хорошего, ведь мирно спящий Рагавурр обязательно бы это заметил.