class="p1">– Оно вроде не нужно никому было, – озадаченно молвил Рун. – И кажется подразумевалось, что моим станет. Дед предполагал, что может не дожить, слишком уж долго выдерживать ведьма наказала. Меня учил, как правильно использовать. Вам это никому неинтересно было. Вот книги же забрали, когда дед умер. А про зелье что-то даже и не вспомнил никто. Хотя оно в том же сундуке, где и книги, лежало.

– Забыли просто, Рун. В суматохе. Это ты у нас беззаботно живёшь. Тогда похоронами нужно было заниматься. Горб заказать, стол организовать, поминки, обряды погребальные. Дел много было.

– Так я и не пойму, к чему вы клоните, – посетовал Рун с сожалением. – Уже истрачено зелье, нет его. И что, вы пошли бы ловить? На семь дней в древний лес, как ведьма наказывала?

– Это было очень дорогое зелье, Рун. Его можно было продать хотя бы. А ты его забрал, – произнёс дядя обвиняюще.

– Оно ничего не стоило, – не согласился Рун. – Никак же нельзя проверить, пока не истратишь. Да и истратив, гораздо больше шансов, что не поймаешь ничего. Или поймаешь что-то бесполезное. Никто бы его не купил даже за медяк. Никто ж не верил. Что оно настоящее.

– Ну, теперь-то мы знаем, что оно было ценное. Бесценное. Много злата стоило, я думаю. А ты его забрал.

Рун вздохнул. Разговор получался, как у глухого со слепым.

– Дядя, чего вы хотите? – спросил он с искренним непониманием. – Истрачено уже зелье, нет его.

– Рун, ты поймал фею, – сказал дядя с нажимом. – Три желания получил. Благодаря зелью. Может на одно желание ты и имел право. Внук всё же, и поймал ты. Ты истратил два. На ерунду, честно говоря. Истратил и истратил, ничего не поделаешь. Но третье ты должен отдать мне. По совести это будет.

У Руна от неожиданности аж вытянулось лицо. Сколько-то времени он сидел, не зная что ответить.

– Почему вам? – тихо поинтересовался он наконец. – Почему не всем детям дедушкиным?

– Ну, их здесь нет, – развёл руками Яр. – Да и разве не я приютил вас, как вы погорели, дом свой старый вам передал? Другие что-то вас не приняли. Отдай его мне, Рун. Третье желание. Сделай, как по чести и совести надлежит.

Рун призадумался с удручённым видом.

– Может в чём-то вы и правы, дядя, – грустно признал он. – Но всё же кажется, не очень. Не нужно вам было это зелье, никому не нужно, я точно знаю. Мне было дедом завещано. И я не могу пойти к Лале и потребовать у неё желание для вас. Не посмею ни за что. Не смогу просто.

– То, что оно не нужно было никому кроме тебя, это твои личные домыслы, – возразил Дядя жёстко. – То, что тебе папашей завещано, лишь твои слова. Может ты и веришь в это, но как было по правде, мы не знаем. Я сомневаюсь, что он сказал: «Рун, это только твоё наследство, бери и владей». Он умер, у него теперь не спросишь, ты мог и перепутать что-то. А что касаемо желаний, два для себя ты уже истребовал, да ещё какие, а с третьим вдруг не смеешь? Смешно! Отдай его мне, просто объясни фее, что оно моё, я сам ей загадаю.

– Не могу я так поступить никак, – с опечаленным сожалением молвил Рун.

– Ты живёшь в моём доме, – произнёс дядя с укором. – Носишь мою одежду. Я вам помогаю, чем могу. Когда тебя выгнать хотели из деревни, кто за тебя вступился? Я ходил к главе. Угрожал ему даже. Отдай мне это желание. По совести, ты должен отдать. Сделай как должно. Не становись… бесчестным. Разве этому тебя отец учил?

– Я не могу отдать вам желание, – вздохнул Рун. – Прикажете покинуть ваш дом, мы с Лалой уйдём. Я могу лишь обещать, если когда-нибудь разбогатею из-за Лалы, обязательно с вами поделюсь. Но может я и не разбогатею. Отпущу её, и всё. Развею третьим желанием первые два, и отпущу.

– Совсем с ума сошёл!? – воскликнул Яр в неописуемом удивлении. – Отпустит он! Не вздумай даже! Отдай мне желание сначала, и потом делай всё что заблагорассудится.

Рун сидел молча, мрачный. Дядя Яр встал.

– Вот что, племянничек. Из дома я тебя не гоню. Но желание ты должен отдать. Я тебе даю три дня на раздумья. Через три дня, ежели не отдашь, сам изложу всё фее. Наверняка признает мою правоту. А если ты ей не позволишь отдать мне желание. Или не дай бог истратишь его за эти три дня. Я в суд обращусь. Не обессудь. Это моё желание. По праву. Суд будет на моей стороне. Потому что правда за мной.

– Судиться будете с феей? – изумился Рун.

– Не с феей, Рун. С тобой. Стыдно тебе будет. Лучше отдай его сам, не позорь себя.

Рун посмотрел на него удручённо:

– Поступайте как хотите, дядя.

– Подумай, Рун, подумай хорошенько, – посоветовал Яр вполне мирно. – Три дня у тебя. Надеюсь на твою совесть всё же. И на благоразумье. Прощай.

Он вышел. Скрипнули половицы в сенях, стукнула входная дверь. Рун сидел в расстроенных чувствах, не зная, что делать. Доля правды в словах дяди есть. И всё же про зелье его слова – лукавство. Не нужно оно было никому. Никто не верил. Все посмеивались только. К тому же Лала это не зелье. Её он отпустил. Нет никакого права требовать с неё чудес даже у него самого, не то что у дяди. И ведь дядя-то не глуп, на мелочи не станет размениваться, загадает что-то большое, на что магии много надо. Как быть? Непонятно.

***

В замке наступило обеденное время. Вся семья барона собралась в столовой. Лалу усадили на почётное место, во главу стола, где обычно сидит хозяин, она немножко смутилась, пыталась возражать, но её уговорили.

– Не обижайте нас отказом, дорогая гостья, – попросил барон добродушно. – Мы все хотим на вас полюбоваться. Здесь вас ничто не будет оттенять. Уважьте нас пожалуйста.

– Ну хорошо, мой друг, – мягко улыбнулась Лала.

Барон галантно подвинул за ней стул, сам расположился от неё по правую руку, его старший сын Саатпиен по левую, за бароном уселись два его младших сынка – Ундараошхе и Ландомгноп 13-ти и 10-ти лет от роду, две дочки сели за Саатпиеном, девицы на выданье, восемнадцатилетняя Эминетэра и шестнадцатилетняя Фаанселина. Прежде чем усесться, младшие сыновья помогли со стульями сёстрам. Ландомгноп делал это столь старательно и неловко, что Лала разулыбалась в умилении.

– Приучаю быть кавалерами, – весело объяснил ей барон, заметив её