Главсевморпуть охотно делился информацией:

Что подумал бы Нобиле, если бы узнал о планах поставить советский дирижабль, сконструированный им по образу и подобию «Италии», в тот самый эллинг, откуда он без малого 10 лет назад выводил «Италию» в последний полёт? Да, поистине замысловатые петли выписывает порой история… Однако итальянец к тому времени уже перебрался в США, где заведовал кафедрой воздухоплавательной техники в Иллинойсе [86], и едва ли был в курсе того, о чём и в Аэрофлоте знали немногие.

Между тем 22 марта самолёты с папанинцами стартовали с Центрального аэродрома на Ходынке в направлении Архангельска, 30 марта перебрались в Нарьян-Мар, а к 19 апреля собрались на острове Рудольфа, самом северном в архипелаге Земли Франца-Иосифа, перед решающим перелётом на полюс.

Примерно в эти дни замначальника Управления воздухоплавания Иосиф Адамович обобщил результаты проведённых изысканий и составил докладную записку на имя Ткачёва. Из неё понятно, куда и зачем собирались отправить «СССР-В6»:

Значит, дирижабль всё же решили держать наготове – в порядке страховки, на случай неприятностей с экспедицией Шмидта. Едва ли здесь сыграло решающую роль письмо Ильина: в Главсевморпути и так отлично понимали, что в критической ситуации, сложись она в районе полюса, любая соломинка может оказаться спасительной.

В конце апреля Ткачёв провёл совещание по подготовке полёта. Главсевморпуть на нём представлял Сергей Бергавинов, начальник Политуправления и человек номер два в полярном ведомстве, а в отсутствие Шмидта, улетевшего на Север, – и вовсе номер один. Уже одно это говорит о том, какое значение полярники придавали возможности задействовать дирижабль. От Эскадры на совещании были и. о. командира Кулик, командир «СССР-В6» Паньков, флаг-штурман Мячков и парторг Егоров.

Предложения Адамовича в целом одобрили, поручив подготовить дирижабль к полёту не позднее 20 мая.

Подготовка – дело важное, но по традиции в дни первомайских праздников «СССР-В6» всё же выполнил несколько круговых полётов над Москвой, показывая себя трудящимся.

На имя секретаря Мурманского окружкома ВКП(б) ушло письмо, подписанное Адамовичем и Слепнёвым: на Кольский полуостров командировался инженер Эскадры дирижаблей Ободзинский – для выбора и подготовки места посадки дирижабля, летящего на Северный полюс. Аналогичное письмо отправилось в Архангельск, куда должен был ехать инженер Абрамович: видимо, и этот город рассматривали в качестве возможного промежуточного пункта на маршруте.

В это время самолёты-разведчики полярной экспедиции раз за разом вылетали с острова Рудольфа, приближаясь к полюсу: отыскивали ледовые поля для посадки тяжёлых самолётов, изучали поведение навигационных приборов, следили за погодой. Лётчик Павел Головин 5 мая пролетел прямо над местом, где сходятся меридианы, – после дирижаблей «Норвегия» и «Италия» его двухмоторный АНТ-2 стал третьим летательным аппаратом, прошедшим через эту точку.

Что думал в эти дни командир Паньков, что чувствовали его коллеги по экипажу «СССР-В6»? Конечно же, как и все дирижаблисты, желали лётчикам Шмидта удачи, мягкой посадки на полюсе и благополучного возвращения. Но, пожалуй, испытывали ещё и белую зависть, и горечь. Каково это – наблюдать, как полюс покоряют авиаторы, и знать, что на их месте вполне мог быть ты?