Теперь ему предстояло набираться опыта под руководством опытного советского военного разведчика генерала Михаила Иванова, который еще в 30-е годы работал с Рихардом Зорге.

Летом 1956 года на Измирской международной торговой ярмарке Медведко познакомился с директором израильского павильона. Назвался тот Симоном, рассказал, что был скрипачом, эмигрировал в свое время из Советского Союза. Особенно переживал наш бывший соотечественник за то, что после войны 1948 года главные еврейские святыни остались в Восточном Иерусалиме. О международном статусе этого города Симон и слышать не хотел.

Казалось бы, ничего примечательного в речах Симона не было. Однако насторожило Леонида одно замечание израильтянина. «Вспомните меня потом, — говорил собеседник Медведко, — этой осенью мы разобьем своих врагов и выйдем к Суэцу. Мы будем в Иерусалиме».

Это заявление Симона Леонид и передал резиденту Иванову. Михаил Иванович выслушал рассказ внимательно и неожиданно спросил, мог бы Медведко встретиться со скрипачом еще раз. Молодой офицер, признаться, удивился просьбе резидента, но виду не подал, ответил утвердительно. Тем более что на следующий день Симон уезжал из Стамбула в Анкару. Генерал хотел знать, откуда у директора павильона выставки такая важная информация.

Медведко встретился с новым знакомым, выяснил, что источник вызывает полное доверие: им оказался родственник Симона, офицер Генштаба, израильской армии.

Информацию доложили в Центр. Правда, как ее использовало советское командование, до сих пор неизвестно. Только когда по радио сообщили о начале войны, генерал Иванов произнес с досадой: «Судя по всему, не поверили в Москве нашему Симону».

Медведко понимал Иванова. Ведь в свое время Сталин так же не поверил Рихарду Зорге. Оставалось утешать себя мыслью, что они, офицеры Стамбульской резидентуры, поставленную задачу выполнили: заранее сообщили о начале войны.

Тем временем обстановка вокруг Сирии накалялась. Турецкие войска подтягивались к границе. Участились приграничные инциденты. Пресса Анкары постоянно публиковала провокационные материалы о «законных претензиях» на часть Сирийской территории. В турецкие порты заходили американские военные корабли. НАТО готовилось начать свои учения в Восточном Средиземноморье и на территории Турции.

Советский Союз тоже не остался безучастным к натовскому бряцанию оружием у своих южных границ. Он развернул крупные маневры Кавказского военного округа.

В Анкару срочно с официальным визитом прибыл заместитель госсекретаря США Гендерсон. И надо же такому случиться, в турецких газетах появилась странная информация: у Гендерсона якобы пропал портфель с документами. Догадайтесь, кто в этом виноват? Конечно же, «русские шпионы».

Дабы подтвердить злостные намерения «шпионов», полиция устроила провокацию и, несмотря на дипломатический иммунитет, арестовала двух помощников военно-морского атташе, а также переводчика и шофера. Всю ночь Медведко звонил в полицейский участок, но ему отвечали, что идет разбирательство, выясняются причины подлинных намерений советских военных дипломатов.

Утром сотрудников атташата выпустили, но турецкие газеты уже пестрели сообщениями о шпионаже русских. В посольство поступила нота МИД: помощники были объявлены персонами «нон-грата» и вскоре покинули страну.

— Ну что, Леонид, ты теперь и швец, и жнец. — усмехнулся генерал Иванов, имея ввиду, что он остался едва ли не единственным сотрудником атташата, выполняющим протокольные функции.

— Нам с тобой и завершать операцию.

Дело в том, что Центр поставил перед стамбульской резидентурой задачу: добыть крупномасштабные карты турецкой территории. Через знакомых удалось выйти на военного врача-стоматолога, который был в оппозиции к действующему режиму. Он, разумеется, преследовал свои цели и надеялся на помощь советских. У разведчиков — свои интересы.

На приеме у этого врача уже перебывали сам Иванов, его супруга, Медведко с женой. Когда речь заходила о картах, врач сердился, отмахивался, всем своим видом показывая, что добыть их не проблема. Наконец, он согласился это сделать.

«Меня вызывает Иванов, — вспоминает Медведко. — Я понимаю, что требуется, и предлагаю: «Михаил Иванович, мое пребывание в Турции закончилось, если вы подстрахуете, я пойду. Даем врачу адрес тайника, он делает закладку, а я заберу карты».

На том и порешили. Приходим на встречу с медиком, спрашиваем: «Достал карты?» «Достал». «Положил в тайник?» «Нет». «Почему?» Отвечает: «Я же турецкий офицер, полковник. Что же мне лазать по всяким дырам. Это ваши штучки. Вот вам жетон, идите в камеру хранения на морском вокзале и заберите четыреста карт в мешке». Вот так поворот! Как гром среди ясного неба! А если это подстава? Ведь только что четверых выслали».

Генерал Иванов долго думал, мучился, но делать нечего, надо идти. Спрашивает Медведко:

— Леонид, ты готов?

— Готов.

— Мы тебя высадим у камер хранения и подстрахуем.

Леонид Иванович как-то в беседе признался, что единственный раз в жизни с ним случилось такое: пока дошел до камеры хранения был весь мокрый, словно из парилки. Не помня себя, он предъявил служащему жетон и ему без проблем выдали заветный мешок. Мешок секретных карт! Идет и ждет: вот схватят, вот арестуют!

К счастью, все обошлось. В коридоре его встретил Иванов, забрал мешок и погрузил в машину. Быстро приехали в консульство, распаковывали мешок, и на столе — гора карт! Агент не подвел.

Генерал Иванов доложил в Центр, отправил карты. Москва долго молчала, потом сообщила, что Иванову и Медведко объявлена благодарность, и они награждены денежной премией.

А вскоре пришел приказ: командировка капитана Медведко в Турцию завершена. Сопровождал Леонида в Москву сам вице-консул Иванов. Он опасался очередной провокации со стороны местных властей. Так они вместе и прибыли на родину.

По возвращению в Москву Медведко написал рапорт. Просил направить для обучения в Военно-дипломатическую академию. Руководство управления не возражало. Действительно, все, казалось бы, логично, Леониду предстояло и дальше служить в военной разведке, а у него ни военного, ни специального образования. Однако жизнь порой делает такие повороты, которые вряд ли укладываются в ложе логических законов. Вот и на этот раз он благополучно прошел экзаменационные пороги и, когда казалось, цель была так близка, и Леонид уже мысленно представлял себя слушателем академии, на его пути возникла фигура генерал-полковника Хаджи Мамсурова. Участник войны в Испании, легендарный майор Ксанти, Герой Советского Союза, первый заместитель начальника ГРУ. На беду Медведко он возглавил приемную комиссию.

— Товарищ капитан! — Мамсуров сурово смотрел на Леонида. — Академия дает высшее военное образование! Понимаете, высшее!

— Понимаю. И хочу его получить.

— Хотения тут мало. У вас же, по сути, нулевое военное образование. Как же вы в академии учиться будете?