— Почему ты не остался и не стал себя защищать? — спросил вдруг Джейми. — Бежав, ты словно объявил о своей вине.

— Меня судили и приговорили. Никто не стал бы прислушиваться к моим доводам. Все с готовностью поверили в худшее — Арчи, Колин, а отец умер.

— Я бы тебя выслушал, — негромко произнес Джейми. Дункан кивнул, но оба они знали, что слова семнадцатилетнего юноши не имели никакого веса.

И наконец Дункан задал вопрос, ради которого прибыл сюда:

— Этого будет достаточно?

Джейми с мрачным лицом покачал головой:

— Сомневаюсь. Арчи до сих пор впадает в бешенство, стоит ему услышать о тебе или о Гленливете. Чтобы убедить его в твоей невиновности, потребуется что-то более весомое, чем найденная карта и смутно составленное письмо.

Луч надежды, пронизавший сердце, испарился. Дункан услышал ответ. Он не хотел других разочарований, но все-таки не удержался и спросил:

— А ты, мой братишка, ты мне веришь?

Уголок рта Джейми приподнялся в слабой улыбке.

— Это не будет иметь никакого значения, если наш кузен наложит на тебя лапы, но да, я тебе верю.

Джейми ошибался. Это было очень важно. Джейми и Лиззи ему верят — может быть, он не так одинок, как думал раньше?

Но Дункану не давал покоя один вопрос. Десять долгих лет он мечтал о том, как вернет себе доброе имя и докажет свою невиновность, — и считал, что этого достаточно. Но будет ли он счастлив?

На воинском поприще он удовлетворил свое честолюбие. Но ни одна победа на поле боя не могла утолить пустоты в душе. И Дункан полагал, что это может сделать лишь один-единственный человек.

Джинни сидела на валуне в уединенном уголке внутреннего двора, рядом с южной стеной, уперев подбородок в ладони. Она могла смотреть на своего сына часами. Она прибыла сюда три дня назад, но только сегодня выпала наконец возможность посмотреть, каких успехов добился ее сын. Зима слегка ослабила свои позиции, и Джинни могла дольше побыть на воздухе. Было по-прежнему холодно, но бушевавшая последнюю неделю вьюга улеглась, и из-за серых плотных туч выглянуло почти забытое солнце.

Дугалл натянул тетиву, прицелился в мишень, стоявшую, ярдах в пятидесяти от него, и выпустил стрелу.

Потом издал восторженный возглас и обернулся к матери.

— Ты видела?

Джинни засмеялась и захлопала в ладоши.

— Конечно, видела! Превосходный выстрел, в самый центр. Наверное, ты много упражнялся.

Дугалл сразу же словно подрос дюймов на пять и изо всех сил расправил узенькие плечи.

Дугалл очень похож на своего отца: в нем пробуждается дух воина.

При мысли о Дункане в груди защемило. Всю дорогу он казался невероятно далеким и сердитым. Из-за него она постоянно теряет присутствие духа и сильно нервничает.

Впрочем, так было всегда. Пора бы уже и привыкнуть.

Сын пожаловался, что ему еще не разрешают тренироваться с настоящим мечом.

— Деревянные мечи для сосунков. Все остальные мальчики упражняются со стальными. — Дугалл, который никогда не обижался надолго, добавил: — Но капитан сказал, что как только я буду попадать из лука в цель девять раз из десяти с пятидесяти шагов, мне разрешат учиться стрелять, из пистолета.

— Я очень в этом сомневаюсь.

Сердце Джинни замерло. Этот голос… ее охватила паника. Она оглянулась и увидела, что Дункан стоит за спи ной. Он смотрел на Дугалла с загадочным выражением лица.

Джинни знала, что эта встреча неизбежна. Раньше или позже их пути должны были пересечься, но она боялась этом минуты с тех пор, как Дункан вернулся.

Дункан, не глядя на нее, сделал несколько шагов к мальчику.

— Воин должен уметь пользоваться любым оружием. Но самым главным оружием горца всегда будет его меч. — Он вытащил из-за пояса пистолет и протянул его Дугаллу. — На, возьми. — Джинни открыла рот, собираясь возразить, пи Дункан ее опередил: — Не волнуйся, он не заряжен.

Дугалл буквально вырвал пистолет из его рук. Дункан отступил на несколько шагов.

— Попробуй застрелить меня.

Мальчик с сомнением посмотрел на него, поднял пистолет и прицелился в грудь Дункана. Дункан рванулся со скоростью молнии. Прежде чем Дугалл успел нажать на спусковой крючок, он протянул руку за спину, вытащил из ножен огромный двуручный меч и нанес мальчику по предплечью удар такой силы, что тот выронил пистолет.

Дугалл вскрикнул от боли и схватился за ушибленное место. Джинни вскочила на ноги и хотела к нему подбежать, но ее остановило выражение упрямства на лице сына. Он не ранен и не хочет, чтобы мать кудахтала над ним, как над сосунком, особенно в присутствии другого воина.

Дугалл наклонился, поднял пистолет и отдал его Дункану.

— А как вы это сделали? Я еще никогда не видел, чтобы кто-нибудь передвигался так быстро.

— Практика, — ответил Дункан, засовывая пистолет за пояс. — Часы и часы упражнений. Даже если ты успеешь выстрелить, в пистолете только один заряд. Мой меч все равно будет быстрее, чем твоя способность каждый раз заново перезарядить оружие. Меч горца — благородное оружие, часть нашей истории. Символ нашего прошлого, и он передается от поколения к поколению.

Дугалл слушал его с нескрываемым благоговением. Очевидно, он уже начал понимать, кто такой Дункан. Взглянув на восторженное лицо сына, Джинни хотела только одного — схватиться за голову и зарыдать. Что толку обвинять Дункана? Это не поможет. Стоит всего один раз посмотреть на них вместе, и сразу становится понятно: это отец и сын.

На какой-то миг ей захотелось сказать ему правду. Но Джинни понимала, что нельзя полагаться на удачу. Он настоит на том, чтобы объявить Дугалла своим сыном, и мальчику придется расплачиваться за ошибки родителей.

Дункан положил меч плоской стороной на ладони и протянул его Дугаллу. Огромный меч был на несколько дюймов выше, чем ее сын.

— Он принадлежал моему отцу, а до того — его отцу. Этот меч передавали от отца к сыну со времен моего предка, сражавшегося на стороне короля Роберта Брюса. На нем кровь свободы.

В его голосе звучало глубокое волнение, какого Джинни никогда раньше у него не слышала.

Дугалл поднял на него широко распахнутые восторженные глаза.

— Подойди! — улыбнулся Дункан. — Можешь потрогать. Дугалл провел пальцем по костяной резьбе. Потом рванулся и вцепился в рукоятку обеими маленькими руками.

Дункан отпустил меч, и острие едва не вонзилось в землю, но Дугалл сумел его удержать. Он даже попытался крутануть меч, но было ясно, что тот слишком велик для мальчика. Щеки его покрылись красными пятнами.

— А сколько тебе лет?

Джинни ахнула, но хорошо, что Дункан этого не заметил, занятый только сыном.