Комната была небольшой и напомнила часовенки в храмах Несущих Свет. Та же простота, аскетизм и дух священного места. В каждом углу стояли горящие свечи.

Одновременно что-то было не так, искажено и осквернено, словно в Зазеркалье. Чёрный дым свечей жёг глаза, воздух был напитан тьмой, болезнями и древним ужасом...

...А затем из тени выступило Нечто.

Гэп замер, грудь сдавил страх, горло свело судорогой. Широко открыв глаза, он смотрел, как к нему идет огромная фигура, облачённая в пахнущее прахом серое одеяние. Сдавленные рыдания оруженосца сменились судорожными всхлипами.

Наслаждаясь страхом жертвы, тварь медленно приближалась. Длинные, похожие на острую сталь когти коснулись капюшона и откинули его.

Гэп завизжал, словно его пронзили копьём.

Ему казалось, что он увидел жуткое создание, доселе жившее в самых дальних и тёмных уголках разума.

Омерзительнейшая тварь на свете стояла перед своей добычей, смакуя произведённое впечатление. Кошмарный нос, состоящий из кости и влажно-блестящего чёрного хряща вдыхал тёплое дыхание взмокшего юноши. Толстые, покрытые грязью рога загибались назад, а восково-бледная кожа блестела, обтягивая куполовидный череп. Злобный взгляд чёрных глаз сулил оруженосцу погибель.

Медленно, но неуклонно тварь двинулась к Гэпу.

* * *

— Вот нас осталось пятеро...

Пеладан тяжело дышал. Он не испытывал подобных чувств за все годы военных кампаний. Находясь подле отца, он воевал против полчищ врагов, против бесчисленных орд язычников и всегда выходил победителем. Будучи сержантом с пятью десятками воинов, или сигном, командующим двумя с половиной тысячами, — он никогда прежде не чувствовал вкуса поражения. Он — они — непобедимы! Потери, боль, замешательство, смерть никуда не исчезали; но храбрость, воля и решимость всегда были с ними до конца.

Ничто не подготовило Нибулуса к подобному повороту событий. Он только сейчас осознал, что весь его военный опыт учил побеждать. Теперь начался новый этап обучения: как проигрывать. Что ж, это было явно тяжелее.

Поражение мучило и грызло его, с каждой секундой уменьшая решимость. И всё же Нибулус Винтус поклялся себе и своему богу: если судьба подарит ему хоть малейший шанс, он сделает всё возможное, чтобы спасти спутников. Даже если для этого придётся принести величайшую жертву.

Но сейчас у него не было и такой возможности. Он почти заслужил смерть.

Воин огляделся. Хотя факел Гэпа — жалкий пук влажных тряпок — наконец прогорел до конца, его скудный свет ещё какое-то время отражался нефритовыми стенами с золотыми прожилками. В гаснущих отблесках пеладан заметил охватившее товарищей уныние, но всё же они не отчаялись, и это согревало воина.

Финвольд, Эппа и Лесовик замерли, пытаясь, вопреки всему, собрать последние крохи сил. Они решили, что не будут тратить призванную магию на освобождение из камер — их и так отсюда выведут, едва Ним вернётся. Силы следует направить на уничтожение кобольдов. Монстры станут главной преградой, когда они выберутся из заточения.

Нибулус, надеясь забыть последний крик своего оруженосца, по-прежнему эхом отдающийся в голове, обратился к остальным:

— Кто-нибудь знает, с кем нам пришлось столкнуться? Что за твари?

— Чейлиг Бьёр, — задумчиво ответил Паулус, — Синяя Ведьма, Сирена... я когда-то давно слышал эти имена. Детские сказки. Думаю, она сама не знает, кто она такая.

Их перебил Лесовик:

— Старые истории, порождённые тьмой и ожившие, дабы нас поглотить. Что за странный путь мы избрали!

Нибулуса эти двое начали немного раздражать, они знали то, чего не знал он.

— И что же она — они — из себя представляют? Скажите. Мне может понадобиться.

— Мы встретились с хульдром, — объяснил Лесовик, — о чём я вас и предупреждал. И теперь мы в ином мире. К тому же она очень могущественна и повелевает другими тварями.

— А они тоже хульдры?

— О да, — подтвердил Паулус, — как и лешники, о которых она говорила. Ним действительно очень сильна, раз управляла этими несговорчивыми монстрами на протяжении всего пути от Синих гор. Полагаю, теми селянами в лесу были именно лешники.

Паулус дрожал всё сильнее, и испускаемое им зловоние стало гораздо пронзительней.

— Должно быть, они шпионили за нами всё время, — прошептал наховианец, — незаметно бродили среди нас. Наховианцы считают, что сокрытый народ повсюду и готов в любой момент похитить человеческую душу ради своих мерзких целей. Даже животные беззащитны перед их кознями. Сколько раз я открывал утром конюшню и видел взмокших лошадей! Мы всегда убиваем этих тварей, если можем.

Нибулус некоторое время размышлял над сказанным, но так и не смог понять, что имел в виду Паулус.

— Взмокшие лошади — не такой уж серьёзный проступок, — заметил он.

— Значит, хульдры скакали на них всю ночь на свою отвратительную пирушку, — брызжа слюной, с отвращением ответил наховианец.

— Как пастух, от которого вы отделались? — неожиданно спросил Эппа пеладана. — У него ещё овцы всегда хромали?

— Нет, там всё было по-другому, — ответил Нибулус, раздосадованный, что разговор ушёл в сторону. — Расскажи мне о духе из болота.

— Ганферд, как предположил Финвольд, — пояснил Лесовик.

— Элилдаи, — согласился Паулус, назвав тварь на своём языке. — Ничтожные духи, жалкие на вид хульдры, что наполняют сердца смертных тьмой и печалью. Тем не менее они опасны и заманивают людей в трясину. Наверное, Синяя Ведьма специально послала его к нам, чтобы завлечь в своё логово.

— А Эфенк, которого она упомянула?

— Странно, — заметил колдун, — ведь эфенки не принадлежат ни к её миру, ни к нашему. Не понимаю, как он может ей служить... и уж тем более, как Ним умудряется его контролировать.

— Возможно, её власть выходит за рамки нашего понимания, — мрачно предположил Паулус.

— Хм, возможно, — задумчиво ответил Лесовик. — И всё же эфенки не поддаются контролю. Кобольды медлительны и невероятно тупы, они будут служить любому сильному хульдру, но эфенк — творение Хаоса, обладающее большой силой. — На миг шаман замолчал, прислушиваясь. — Думаю, сейчас от твоего оруженосца уже мало что осталось, Нибулус. Мне очень жаль.

В этот самый миг Гэп распахнул дверь, бросил на землю груду оружия и принялся вертеть в руках кольцо с ключами. За плечами у него болтался мешок с пожитками, а короткий меч уверенно примостился в ножнах на поясе.

— Болдх вернулся! — радостно закричал юноша, вскочившим с пола товарищам.

Наконец он нашёл ключ от камеры хозяина и освободил пеладана.

— Та тварь... — запинаясь, проговорил Гэп, глядя, как Нибулус выскакивает из камеры и выхватывает свой меч.

— Эфенк, — подсказал пеладан, вновь наслаждаясь тяжестью Анферта в руках.