Пятьдесят первую принял генерал-полковник Черевиченко из резерва Ставки. Но через некоторое время из-за неудачно проведенных нескольких операций его вновь сменил Труфанов, который сумел доказать на заседании в Ставке, где рассматривалось его дело, что налицо настоящая диверсия.

К сожалению, голос здравого смысла был услышан поздновато, а законы военного времени жестоки. К слову сказать, генерал-полковник Черевиченко почему-то нигде не приживался, черт знает почему. Обычно он командовал войсками не слишком долго, и потом его отстраняли. По оценкам других, Владу было известно, что оперативным искусством генерал-полковник не владел, обожал смотры, шагистику и был чересчур строг к подчиненным.

Наступление к берегам залива было остановлено Ставкой по двум причинам: действия немецкого флота в заливе мы ограничить не могли, и железнодорожную ветку перерезал Западный фронт западнее, взяв Мариенбург, и она перестала играть стратегическое значение. Первая гвардейская армия остановилась в двадцати трех километрах от побережья, сменила направление главного удара и пошла на Пройссиш-Холланд и Эльбинг, бывшую столицу Пруссии. Левый сосед, 4-я ударная, получила подкрепление и довольно активно продвигалась вперед, тесня части 5-й армии вермахта, очень сильно потрепанные в сражениях за Великую пущу. Их выбили из Алленштейна, идут бои за Остероде.

На западе Восточной Пруссии разгружается бывший Резервный фронт. Теперь он стал Прибалтийским. Войска бывшего 1-го Прибалтийского переданы Северо-Западному фронту. Второй Прибалтийский переименован во 2-й Белорусский фронт. Западный фронт стал Первым Белорусским. Ставка считает задачу по разгрому группы армий «Север» выполненной и сокращает количество войск, задействованных в операции по взятию Кенигсберга. Теперь эту задачу предстоит решать двум фронтам. Два других готовятся к форсированию Вислы и взятию Померании. Первая гвардейская армия остается на своем участке, и после выполнения задачи по взятию Эльбинга должна развернуться и идти вновь на Кенигсберг.

Такие решения приняты в связи с острым дефицитом крупнокалиберных снарядов у немцев, они исчерпали запас 150-миллиметровых снарядов и выше. Их пушки делают не более двух выстрелов в сутки. Более мелкие снаряды у них еще есть. Крейсер «Принц Ойген» лег на грунт в канале, перегородив его полностью. В него балтийцы сумели воткнуть крупную бомбу. Второй крупный корабль стоит в эллинге на «Шихау» на третьей дорожке, видимо тоже поврежден. У него работают зенитки, впрочем, у «Ойгена» – тоже. Еще и жива одна башня. В условиях отсутствия флота в Висленской губе появилась возможность выйти наконец к морю. Владислав усилил группировку на западе двумя дивизиями пятого корпуса и 16 января выполнил задачу: взят Эльбинг и Браунсберг. Вот только вместо пяти суток возюкались двадцать один день. Преображенский специально съездил на побережье и сфотографировался на фоне залива и гнилой сосны на его берегу.

Ставка потребовала завершить разгром корпуса СС в лесах Мазурии и продолжать наступление на Кенигсберг. Отдыха войскам не предоставили, но войск было достаточно, и командующие сами отводили уставшие и потрепанные части для отдыха в тыл. Наступление шло планово, средняя скорость была низкой, из-за этого приходилось выслушивать кучу «приятных слов», тем более что южнее фронты двигались с отменной скоростью. Здесь же сама природа и человек нагородили столько препятствий и укреплений, что каждый шаг давался с боями и потерями. Один корпус СС чего стоил 51-й армии! Там немцы соорудили систему фортов, создав целую крепость. Она, правда, была построена только частично.

Начали они это строительство в сорок первом. Его вел генерал-полковник Кунце, который некогда командовал 42-м корпусом на участке обороны под Осовцом. Генерал учел свой неудачный опыт и старался воплотить в лесах Мазурии суперкрепость! За образец он взял Кенигсбергскую и попытался связать цитадель с вынесенными фортами. Всего фортов собирались построить сорок восемь, пока готовы были только шесть. Но и с ними пришлось изрядно повозиться. Суперкрепость должна была окружать Ставку Гитлера по окружности. Хорошо, что у немцев было мало времени и денег, чтобы завершить проект. Так как по довоенным фотографиям форты Кенигсберга и Ангенбурга довольно похожи, то Владислав снял с фронта инженерно-штурмовые дивизии обоих корпусов и направил их в Вольфшанце и Ангенбург учиться штурмовать форты в реальных условиях. Сам генерал тоже попробовал поучаствовать в учебном штурме. Попотеть придется!

Внимательно рассмотрев шедевр Кунце, нашли несколько уязвимых мест. Первое – центральный пост наблюдения, второе – полное отсутствие нормальной артиллерии. Все форты служили опорным пунктом пехоты и складом боепитания.

Еще одной странностью, которую выявили, когда вышли к морю, было то обстоятельство, что внутренний берег залива Фишес-Хафф был практически не укреплен! Амбразуры всех дотов смотрели на воду. Лишь несколько фланкирующих могли стрелять по берегу.

Поэтому уже 24 января инженерно-штурмовые дивизии двинулись на Кенигсберг в целях проведения ночной разведки боем. Прорвав оборону противника у Рехфельда, танки и БТР по шоссе рванули к Кальгену и Каршау. Немецкие танки были выбиты уже давно. Вместе с инженерно-саперными ротами гремели гусеницами тяжелые ИСУ-152. В результате разведки оба форта ночью были взяты с минимальными потерями, с тыла. Ворота форта – автоматические и поднимаются противовесами.

На мост влетел БТР и остановился на нем. Резиновые гусеницы позволяли БТР буквально подкрадываться к противнику. Массы противовесов не хватило, чтобы его закрыть. Пока немцы уничтожали БТР, колонна танков оказалась уже на казематах, а по потернам растекалась штурмовая пехота в кирасах, поголовно вооруженная ручными пулеметами. Южный фланг, или, как немцы его гордо называли, Южный фронт был прорван. Начались бои за город.

Влад побывал в захваченных фортах через пять дней, в течение которых к фортам было не подойти: немцы как с цепи сорвались и пытались выбить штурмовые батальоны из них. Но с тяжелой артиллерией у немцев было весьма погано. А в ответ на попытку обстрелять их из орудий кормовой башни «Ойгена» по нему отбомбились пятитонными бомбами. Башня и даже зенитная артиллерия крейсера прекратили действовать. Там же погибло большое количество водолазовспасателей, готовивших подъем крейсера и освобождение фарватера. Поняв, что с фортами уже ничего не сделать, а там были складированы огромные запасы боеприпасов к немецким пулеметам, которые составляли основное вооружение фортов, немцы прекратили атаки. Правда, взяли форты под снайперский обстрел, стараясь выбить обороняющихся. Взятие остальных фортов было организовано с учетом тех знаний, которые были получены под Ангенбургом, на фортах «Донна» и «Кениг Фридрих I»: форт накрывался артналетом, вперед выдвигали ИСУ-152, которая выходила на прямую наводку и била по верхним углам моста, пока не сбивала цепи крепления. Мост падал, и по нему прорывались штурмовые группы. Конструкция всех подъемных мостов была стандартной и с 1890 года не менялась.

Командование расширяло прорыв, очень мешала группировка немцев в Хайлигенбайле, где засели части 18-го горного корпуса, переброшенного из Франции, но не успевшего попасть на место новой дислокации под Гумбиненном, так как ожидали ремонта железнодорожного моста. Там же немцы мобилизовали все мужское население в возрасте от пятнадцати до шестидесяти пяти лет.