и денежные затраты, на которые завод может, конечно, согласиться в том только случае, если будет рассчитывать на вознаграждение издержек при окончательном заказе в большом виде. Так как [наши] агенты не имели в руках окончательного образца, а, наоборот, предвидели всю возможность множества перемен, то и считали рискованным законтрактовать какой-нибудь завод [Экстен 1870: 155].

И все же у русских не было выбора. Несмотря на имеющиеся препятствия, Соединенные Штаты предоставили им насущно необходимую исследовательскую и конструкторскую лабораторию – средства для испытаний конструкций, станки и производственные мощности, – которую Россия не могла обеспечить сама.

Несмотря на сформулированные Чебышевым сомнения по поводу механизации, русские в конце концов осознали, что за этими методами – механизацией и стандартизацией продукции – стоит будущее производства стрелкового оружия. Нельзя забывать об основной причине стремления к стандартизации – обеспечении замены вышедших из строя деталей в боевых условиях. Русские были весьма практичны в этом отношении и не стремились заполучить идеально выглядящее внешне, тщательно обработанное и отполированное оружие. Взаимозаменяемость деталей, не будучи панацеей, тем не менее, очень важна. Буняковский весьма внятно изложил позицию России:

Но при всех усовершенствованиях, очевидно, нельзя достигнуть такого образца оружия, в котором все части были бы равномерной прочности. Начало, на коем основано изготовляемое в Америке для России оружие, а именно взаимно переменяемость его частей, даст средство содержать в войсках это оружие в большей исправности, нежели прежнее, с дула заряжавшееся оружие… даже не имея никаких станков и оружейных мастеров [Буняковский 1869а: 3].

Буняковский был убежден, что достичь можно не абсолютной, а лишь относительной универсальности деталей. Он признавал, что изготовить полностью унифицированное оружие невозможно, и пришел к выводу, что винтовка Бердана, производство которой он инспектировал, не гарантирует идеальной пригодности деталей при ремонте в полевых условиях, но починить ее будет гораздо легче, чем предыдущие модели.

Поскольку Хайрам Бердан, разработчик конструкции винтовки под металлические патроны, утвержденной и модифицированной Горловым и Гуниусом, не имел своих производственных мощностей, русские были вынуждены обратиться на завод. И то, что в 1868 году российский заказ на 30 000 пехотных винтовок «Бердан» в конечном счете достался именно компании «Кольт», отчасти объясняется умением фирмы продемонстрировать свои прекрасные деловые возможности, а также тем, что она и раньше выполняла заказы российского правительства. Сюда можно добавить два дополнительных фактора. Во-первых, конечно, это репутация завода «Кольт» как централизованного массового производства, с использованием последовательности специализированных станков и прецизионных инструментов, обеспечивающих взаимозаменяемость изготавливаемых деталей. Вторым и, возможно, даже более важным фактором было то, что практика внутренних подрядов Кольта удовлетворяла имевшуюся у русских потребность испытывать и совершенствовать конструкцию оружия и одновременно овладевать искусством централизованного массового производства. Уильям Франклин предоставил Горлову и Гуниусу возможность самостоятельно проводить испытания винтовок и патронов на заводе Кольта. Конечно, русские офицеры должны были оплачивать рабочую силу и замену станков и инструментов, зато им в качестве исследовательской и проектной лаборатории для конструирования и испытания систем, а также для реального освоения американской оружейной практики были доступны все ресурсы компании «Кольт». Этот опыт подкрепил несколько аргументов в пользу механизации в период ее активного обсуждения, приведенных в отчетах В. О. Буняковского – офицера, командированного в 1869 году в Хартфорд для наблюдения за производством винтовки Бердана.

Буняковский признавал, что изготовление «берданок» сопряжено с множеством трудностей. Во-первых, несмотря на относительную простоту этого ружья по сравнению с другими моделями, «механизм нашей 4-х лин. винтовки не приспособлен для ручной выделки и даже для машинной представляет не легкие задачи» [Буняковский 1869а: 13–14; Буняковский 18696: 53–79]. Конечно, в некотором смысле это было завуалированной поддержкой тех, кто хотел отказаться от ручного производства. Во-вторых, мелкокалиберный ствол был сложным объектом для обработки фрезерованием, и для его изготовления требовалась сталь самого высокого качества. Считалось, что американская сталь для оружейных стволов уступает европейской, что составляло постоянную проблему для компании «Кольт». Отмечалось также, что, хотя Обуховский металлургический завод недавно начал поставки стали для постройки флота, оружейная промышленность могла в любой момент оказаться в зависимости от иностранных поставщиков стали, что препятствовало полной доместикации производства стрелкового оружия[256].

По словам Буняковского, Кольт сумел разрешить различные производственные трудности. И в опыте созданной им фирмы Буняковский увидел четыре урока на тот случай, если Россия в конце концов начнет производство винтовки Бердана. Эти уроки дают представление о процессе передачи технологий и иллюстрируют рост сложности процесса заимствования от простой покупки оборудования до принятия всей культуры труда. Во-первых, Буняковский рекомендовал покупать и тиражировать станки: «…весьма полезно было бы ныне, не теряя время, выписать отсюда американские вертикальные сверлильные станки и нарезательные машины» [Буняковский 1869а: 14]. Во-вторых, он предложил пускать в действие купленные станки и инструменты на заводе «Кольт» перед отправкой в Россию, чтобы русский персонал мог заранее ознакомиться с ними. Русские также могли использовать внутренние подряды как лабораторию для отработки производственных процессов. Буняковский отметил, что по российскому заказу работали 22 отдельных подрядчика. Третий урок представляет собой хрестоматийный пример «преимуществ отсталости», когда опоздавший может пропустить этапы, пройденные лидерами в развитии промышленности. Буняковский посоветовал Военному министерству использовать станки Кольта, поскольку,

ежели было бы решено построить в России завод для точной машинной выделки оружия, но другой, отличной от изготовляемой ныне в Америке системы, – то это будет гораздо труднее и потребует гораздо более времени, нежели снятие копии с готового завода. <…> Для установления в России приготовления стволов малого калибра, потребуется весьма значительное время и много затрат на опыты, которые уже все обойдены здешним заводом. <…> Снять совершенную точную копию не только всех машин, но и инструментов, потребных для выделки 4-х лин. винтовок… не представится особых затруднений [Буняковский 18696: 60].

Несмотря на наличие положительной стороны, технологическая отсталость – в целом явление негативное, и это был четвертый урок, который имел далекоидущие последствия для культуры российского промышленного производства. Буняковский не ограничивался только установкой американских машин на русской земле: «…представляется весьма удобный случай применить точную машину и работу к русским оружейным заводам». Обоснование своего комплексного подхода к совершенствованию технологии Буняковский начал с утверждения, что прежде всего на заводе «Кольт» следует учиться «по предмету практической механики <…> и своеобразной организации». Подобно всем американским учреждениям, но в отличие от всех учреждений российских – несомненно, Буняковский обратил на это особое внимание, – завод Кольта имел очень малочисленную администрацию. А вот станков там было больше, чем рабочих. Именно механизация и высокая степень взаимозаменяемости изготавливаемых аналогичных деталей позволяли держать на заводе «Кольт» для окончательной отделки и