— Нет, но я действительно считаю, что такое ей лучше не знать, — и он вдруг отвел глаза и тихо признался: — И… честно говоря, я боюсь, что она во мне разочаруется.

И меня сразу же отпустило. Гнев схлынул, обида прошла, злость — тоже.

Марк, опасающийся, что какой-то неприятный факт отвернет меня от него — это уже объяснимо и вписывается в привычный мир.

— Марк, ты что, совсем дурак? — спокойно сказала я и для верности покрутила пальцем у виска. — Что бы там у тебя ни было, ты мой лучший друг, — и улыбнулась. — И ничего, слышишь, ничего в этом мире не изменит этого факта.

— Я не уверен… — напряженно произнес он, упрямо не смотря в нашу сторону.

Ник тем временем, удостоверившись, что драка отменяется, отпустил меня. Потом деловито поставил кресло в нормальное положение, сел, а меня притянул себе на колени. Сопротивляться я не стала.

— Раз загвоздка в Фире, подозреваю, что ничего страшнее «Я не могу быть верен одной женщине» ты мне не скажешь, — фыркнула я насмешливо и, сощурившись, махнула рукой: — Кайся, братишка. Отпущу тебе все грехи, честное слово.

— Тоже мне, жрица Плододающей, — рассмеялся Марк. — Нет, подобный бред в мою голову не приходил.

— А какой приходил? — с интересом спросил Ник.

— Я… — друг запнулся и опять отвел глаза. — Ну… Эм… Да тухлый зомби! — вдруг рявкнул он. — Мне стыдно это говорить!

— Вина? — насмешливо поинтересовался Кайндорф.

— Нет, — Марк гордо выпрямился. — Если уж каяться, то на трезвую голову.

А затем, почти не запинаясь и не краснея, поведал нам занимательную историю. По ходу повествования я давилась смешками и едва сдерживалась, чтобы не вставить ехидную ремарку. Потому что слушать любовные метания в исполнении лучшего друга было забавно. Да, его мысли крутились немного не так, как обычно в таких случаях бывает у девушек, но все же. Представляете, все время, что они с Фирой знакомы, Марк не мог решить, чего ему хочется больше — не потерять такого друга или все же закрутить роман с симпатичной полуэльфийкой, которая сразу же понравилась.

Но как только Марк дошел до того случая в «Карвайле», когда его напоили стихийники, стало совсем не смешно.

— Я ведь помню свои ощущения, когда мы целовались, — глухо говорил он. — И если бы я ее только желал… Это ведь ерунда. Но мне хотелось ее подчинить, заставить выполнять свои желания… Сжать пальцы на талии так, чтобы остались синяки. Схватить за волосы… Короче, вы поняли, — Марк отвернулся. — Мне хотелось властвовать и причинять боль. И если тогда, на пороге критического уровня, это казалось нормальным, на следующий день я испугался.

Он вздохнул и провел пятерней по влажным волосам.

— Если у меня еще были какие-то иллюзии по поводу временности таких мыслей, — глухо продолжил друг, — то все они исчезли, стоило Фире прийти ко мне в палату. Я ведь тогда сделал вид, что сплю, не потому, что мне было так стыдно. А потому, что осознал — пусть критический уровень отодвинулся на безопасную дистанцию, но мысли… эти мысли! Желания, которые я не мог контролировать… Все осталось. Более того, внутри поселилась какая-то странная уверенность, что если я рискну сократить дистанцию с Фирой… Однажды оно вылезет, и все закончится плохо. Очень плохо. Так что все мои метания по поводу быть или не быть сразу же были закончены. Не быть, без вариантов.

Мы молчали. Не знаю, почему притих Ник, но я… не знала, что на подобное можно ответить. Только про себя жалела и Марка, и Фиру. Святые шестеренки, да кто же мог знать, что у моего друга может быть такой дикий клин на нашей полуэльфийке?! Интересно, это можно как-то исправить? А, и теперь понятно, почему Хен вдруг резко стал помогать Марку отвадить от того сестру. Еще бы, с таким-то!

— Неприятно, — подытожил Ник и неожиданно добавил: — Нет, на самом деле подобное не редкость. Я даже знаю несколько пар, которые вполне нормально сосуществуют при подобных наклонностях мужчины. Но там и женщины имеют потребность в том, чтобы над ними доминировали.

— Да, я знаю, — кивнул Марк. — У меня была такая любовница, но мне тогда подобное не было интересно совсем. А теперь вот… — он пожал плечами. — Да и, зная Фиру, очень сомневаюсь, что она из… этих.

И вот теперь я почувствовала, что друг все-таки был прав. Я действительно маленькая! Хотя бы потому, что до сих пор понятия не имела, что существует… такой тип отношений. И это не вызывает у людей шока и желания позвать стражу.

— Расслабься, Шан, у меня подобных увлечений нет, — насмешливо сказал Ник, заметив мой ступор.

— Пошляк! — прошипела я и двинула локтем ему в грудь.

Ну, вернее, попыталась, потому что руку он перехватил.

— Я же и говорю, что тебе этого знать не стоило, — вздохнул Марк.

Скептически на него посмотрев, я иронично спросила:

— Может, мне еще до полноты образа кисейной барышни в обморок грохнуться? — и веско добавила: — То, что я чего-то не знаю, дорогой мой друг, не значит, что оно может повергнуть меня в шок. Ты мне лучше скажи, с чего тогда решил все-таки сделать Фире предложение? Что, после новостей затмение нашло?

— Не совсем, — качнул головой он и немного замялся. — Ну… Мы с Хенримом давно ищем способ, как эту гадость если не убрать, то хотя бы сделать ее контролируемой. Но мы же считали, что у нас полно времени! А сегодня случилось такое… Когда я валялся в лазарете после перехода за критический уровень, Бель давала мне какой-то порошок. Так вот он делал мой самоконтроль таким, что я лишь усилием воли мог подавлять подобные желания! Я потом говорил о нем с Хеном, но тот заявил, что мне это лекарство не подойдет. Хотя бы потому, что влияет на темперамент, существенно его снижая. А если пить регулярно — снижает еще и мужскую силу.

— И ты решил пожертвовать, так сказать, собой, — иронично подытожил Ник.

— Если бы я решил пожертвовать собой, — не менее иронично отозвался друг, — я бы не на Фиру нацелился. Выбрал бы самую вменяемую и симпатичную из своих поклонниц, и все.

— Все это очень хорошо и замечательно, — хмыкнула я невесело. — Но ты, Марки, забыл одну маленькую вещь.

— И какую же, о, моя многомудрая подруга? — ехидно спросил он.

— Поговорить с самой Фирой. Рассказал бы ей о своей проблеме, сели бы вместе, подумали, что можно сделать. Сомневаюсь, что после твоих откровений она сбежала бы с воплями.

— Какая же ты неопытная в отношениях, Глори, — устало и невесело улыбнулся Марк и, прежде чем я начала возмущаться, спросил: — Знаешь, что на мое откровение скажет девяносто девять влюбленных девушек из ста?

— И что же? — я неуступчиво поджала губы.

— Что если мне так хочется, можно попробовать, — процедил он зло и стукнул кулаком по кровати. — И из этих девяноста девяти почти все сбегут после подобного опыта, куда глаза глядят. Думаешь, меня это устроит?!

— Да ты… — опять начала закипать я.