Чико повернул к нему свое жутковатое лицо:

— А, ты же не местный. Тем, кто живет поблизости, объяснять не приходится. След — это След. И все тут. Прошла здесь, говорят, какая-то тварь. Настолько страшная, что даже земля под ней становится как бы порченая. Где ни пройдет оно — там начинаются беды. Как на поводке, оно тащит за собой Поля Смерти и всякую нечисть, какую даже представить себе невозможно. А что хуже всего — никогда не знаешь, где пройдет монстр, где напорешься на его След…

Книжник пронзительно посмотрел в окуляры Чико, спросил:

— Так это След с тобой сделал?..

Он не договорил. Чувствовалось, что собеседник не желает отвечать. Но тот пересилил себя, сказав:

— Я должен найти и отомстить ему. Тому, кто несет с собой несчастья, калечит и убивает людей. И потому я хочу идти с вами. Я помогу вам найти и убить его.

— Буку? — тихо спросил Книжник.

Чико не ответил. Лишь приложил палец в перчатке к несуществующим губам.

С этого момента их путь резко изменился. Садовое Кольцо осталось за спиной — След уводил на Запад. Книжник был почти уверен: он ведет как раз к пункту их назначения. К тому самому месту, что указал Отшельник. Если это действительно След легендарного Буки.

Правда, создавалась угроза того, что, срезая обходной путь, придется пройти в опасной близости от Кремля, а значит — крупных скоплений нео, взявших крепость в осаду. С другой стороны, След сам по себе служил неплохой защитой. Он отпугивал обилием агрессивных мутантов, Полей Смерти и других убийственных ловушек, многие из которых не были известны не только семинаристу, но и видавшему виды весту.

Движение вдоль полосы «порченой земли» было сопряжено со множеством угроз. След не имел четкой границы. Он произвольно расширялся, сужался, петлял, словно норовя подставить подножку. При этом отходить «на безопасное расстояние» было чревато его потерей и новыми затратами времени, которого и без того уже почти не осталось.

Полнолуние должно было наступить завтра.

Тем временем Зигфрид успел восстановить форму. Он снова двигался впереди с упорством локомотива. Пока что ему удавалось четко отслеживать замысловатые изгибы Следа, балансируя на тонкой грани — не потерять его из виду и не вляпаться в какую-нибудь экзотическую дрянь. Он вел группу чуть севернее, отгораживаясь от чрезмерного любопытства нео, которых уже не раз замечали на юге, по ту сторону Следа. Небольшие отряды мутов сновали вокруг невидимого отсюда Кремля, и эта активность очень не нравилась семинаристу. Ведь не было известно нынешнее положение защитников крепости.

Следом за воином держалась Хельга. Книжник чуть отстал: он двигался рядом с Чико, который пыхтел, отдувался, но упорно не желал расставаться с тяжелыми баллонами огнемета. Семинарист не мог упустить случая, чтобы не вытащить из нового знакомого хоть какую-то информацию.

— Нет, — тяжело дыша, говорил Чико. Бежал он грузно, вразвалочку, время от времени подтягивая ремни баллонов, поправляя нелепые очки. — Про Садовое ничего толком не знаю. Ходят слухи, мол, да — пошла энергия. Но откуда энергия, кто подал — неизвестно. Больше разговоров о демонах, захвативших Кольцо. Я сам начинаю в это верить. Уж слишком много всякой чертовщины вокруг этого дела. Сам видел, как один кио по привычке полез через переход. Кольцо в тот момент только активизировалось, и еще не было понятно, что происходит…

Он замолчал, сосредоточившись на движении. Тяжелые ботинки упруго хрустели обломками. Можно было лишь посочувствовать тому, кому приходится переть на себе такую тяжесть. Но Чико не сетовал. Похоже, не в первый раз ему совершать марш-бросок с полной боевой выкладкой.

— Полез — и что? — нетерпеливо спросил Книжник.

— А ничего, — отозвался Чико. — Вспышка — и горстка пепла на месте кибера. А ветерок подул — так и пепла не осталось.

Книжника передернуло. Он решил перевести тему:

— Так ты вправду решил отыскать и убить…

Чико прервал его:

— Не произноси его имени рядом со Следом. Оно может почуять…

Семинарист хотел сказать в ответ что-то насмешливое. Но язык не повернулся. Вместо этого спросил:

— Ты хоть представляешь, как оно выглядит?

— Как бы оно ни выглядело — я его уничтожу, — мрачно заверил Чико. Многозначительно похлопал по баллону огнемета. — Мало нам Полей Смерти, всех этих мутов, что плодятся быстрее, чем дохнут. Наш мир слишком тесен, чтобы в нем разгуливало еще и это чудовище. Я так понимаю, что у вас свои цели. Но путь у нас общий. Я помогу вам пройти этот путь. А вы поможете мне добраться до него.

Книжник понял, что у его нового спутника с Букой связаны какие-то тяжелые воспоминания.

У каждого в этом мире есть мрачные страницы памяти. Счет потерям начинается с юности. Первыми приходят болезни и голод. Затем наступает очередь смерти. Лик ее страшен и бесконечно разнообразен. Погибнуть можно просто уколовшись шипом незнакомого растения или вдохнув случайную пылинку с содержанием радиоизотопа. Можно быть сожранными огромными мутантами или изнутри — еще более кошмарными паразитами. И если удалось дожить до взрослого состояния, приобрести иммунитет к болезням, приспособиться к недоеданию, низкому качеству воды и прочим радостям внешней среды — наступает время брать в руки оружие. Теперь смерть обретает вполне конкретные очертания.

Она принимает облик врагов. Для человечества, сжавшегося до периметра кремлевских стен, — это бесчисленные орды мутов, хвастливо именующих себя «новыми людьми». Впрочем, все, кто обретается за пределами Кремля, — потенциальные враги кремлевских. Хотя бы потому, что не желают признавать «устаревших» человеческих ценностей. Даже немногочисленные кланы людей давно стали ближе к нео, чем к защитникам последней крепости человечества. Они не читают книг, им незнакома собственная история, неведомы слова «гуманизм», «цивилизация», «наука». У них нет понятия «будущее». Редко можно встретить людей вроде Отшельника или Чико, с которыми можно говорить не только на языке оружия.

Смерть здесь повсюду. И то, что эта маленькая группа до сих пор жива, — вряд ли ее заслуга. Это просто недоработка смерти.

Книжник обернулся. Шайны молчаливо следовали в отдалении. Двигались они грамотно: четко вдоль стен, избегая открытых участков, огибая провалы дверей и пригибаясь под окнами, откуда могло броситься что-либо хищное. Они действительно вели себя как подобает настоящим разведчикам. Оставалась тайной лишь сама цель их миссии.

Задумавшись, семинарист едва не пронесся мимо Зигфрида.

Тот замер на корпусе брошенного бронетранспортера. Боевая машина навсегда застыла, врезавшись в заслон из легковушек. Понять, что это были именно автомобили, можно было, разве что, по ржавым остаткам двигателей и колесным дискам. Корпуса машин давно обратились в труху. А БТР стоял — правда, давно уже не на колесах, а на брюхе корпуса, пустого, как высохший крабовый панцирь. Теперь древняя боевая машина служила постаментом воину, здорово напоминавшему памятник каким-нибудь древним героям. Хельга у его «подножия» выглядела вполне гармонично, оттеняя своей тонкой фигурой монументальность лидера.