свойств) (наполнялись молочно-белой жидкостью. Зельевар своё дело знал, работал ловко и споро.

— Родители вскоре умерли. Лучшее, что сделали для меня. Я продал дом и оплатил обучение в Академии. Хотел показать всему миру, на что способен.

Сердце сжалось. Что же с ним случилось? Молод, талантлив, целеустремлён.

— Дурак я был! — вдруг взвизгнул Ллонк, и я узнала этот безумный блеск в глазах, всего лишь на мгновение вспыхнул им взгляд юноши, но страх заставил оцепенеть. — Всё хотел доказать, что самый-самый, вот меня и подбили на пари. И я бы его выиграл, без сомнения, там и делать было нечего. Но… Надо было лучше смотреть, кто стоит у тебя за спиной. И что очаровательная девчонка, которая мне так нравилась, может подкинуть в твой котелок.

— Мне жаль, — вздохнул голос.

— Лаборатория взорвалась и меня отчислили. Без права восстановления.

«Неужели ничего нельзя было сделать?» — пронеслось у меня в голове.

— Наверное, если бы я кинулся в ноги ректору, умолял. Меня бы восстановили спустя год работы на благо Академии.

— Так что ж не кинулся? Не умолял?

— Терпеть насмешки этих ничтожеств? Ни за что!

— Но ты добился успехов! Можешь вернуться, продемонстрировать свой талант, и все поймут, как были не правы. Люди способны признавать свои ошибки.

— Я вернусь. Можете не сомневаться.

— Вот и хорошо.

«Джо!» — кто-то тряс меня за плечо.

Ллонк исчез, на его месте появился старик. Весь в лохмотьях, голос всё тот же, но ещё тише, ещё больше похожий на шелест сухих листьев под ногами. Руки и ноги его закованы в цепи из синевато-чёрного металла, ни разу такого не видела. Лицо искажено му́кой, глаза полны боли.

— Джо! Помоги мне.

Шевелиться сил не было. Я лежала на ледяном полу в куче прелой соломы, пытаясь справиться с гадким, отвратительным запахом. Наконец удалось открыть глаза — старик и берег реки исчезли, вокруг меня снова стены камеры. Жаль. Жаль, что там, в своих видениях, я не могла говорить. Может, удалось бы поговорить с Ллонком? Хотя это вряд ли что-то изменило. Зельевар разозлился на весь белый свет, потерял рассудок от ненависти.

— У-у-у-у! — раздалось над головой, снова потрясли за плечо.

— Лаура! — я попыталась подняться.

— У-у-у… — лапы зверя невероятно сильные поставили рывком на ноги и тут же поддержали: сил стоять не было.

— Погоди. Лаура, я…

Мне под нос сунули пузырёк, такие же точно были у Ллонка в видении.

Вытащила пробку, понюхала. Укрепляющее. В памяти всплыли слова королевского лекаря о том, что мне нельзя пить зелья минимум год из-за риска потерять магию навсегда. Знаю. Но сейчас речь не о том, потеряю ли я магию. Сейчас главное — выжить. Надо бороться за себя, за чудовищ, за тех, кто прилетел меня спасать, за горы и Приграничье. Так что…

— Мне бы ещё магию вернуть, — тихо проговорила я. — Не знаешь, как?

В ответ меня дернули за руку огорченно, тихо, очень выразительно вздохнув. В полутьме что-то звякнуло — Лаура показала ключи на металлическом круге, тускло поблескивающие в неровном свете факелов.

— Ты… выкрала ключи и пробралась ко мне?

Как же тяжело без магии! Надо было бежать, нас могут заметить, а мне даже головокружение не унять. Укрепляющего зелья недостаточно.

— Скорее, — скомандовала я, подбадривая не столько маму Ули и Ришки, сколько себя.

На пошатывающихся ногах вышла наружу, Лаура подхватила меня под руки, и мы стали медленно продвигаться по коридору…

— Стой! — я остановилась. — Выход же там?

Я кивнула в противоположную сторону. Лаура взвыла, замотала косматой головой, белый платок съехал на бок, и чудовище упрямо потащило меня вдоль решёток вглубь темницы. Рык томящихся за железными прутьями эхом отражается от камней. Когтистые пальцы скребут ржавчину, полыхают алые глаза. Сердце замерло от ужаса. Стоит кому-то вырваться из клетки — разорвут.

Неожиданно проход кончился. Мы буквально влетели в каменную стену, хорошо, я успела подставить руки, но едва ладони коснулись влажной стены, замерла, почувствовав облегчение.

Я стала гладить каменную стену, каждый шершавый выступ. Голова перестала кружиться! Что это? Чудо. В районе солнечного сплетения обожгло, я прислушалась к себе. Магия! Всего лишь крошечная искорка, но…

— Спасибо, — прошептала я.

Лаура не слышал. С трудом удерживая ключи в лапах, она водила связкой по стене, царапая камни. Я присмотрелась. Один из ключей был странным, он, скорее, был похож на квадратную печать, и именно им чудовище пыталось… «открыть» стену?!

— Здесь есть проход? — спросила я.

— Ы-ы-ых!

Я положила руку на стену, она легонько вздрогнула. Так вздрагивал мой грифон в ту самую нашу первую встречу, не привыкший к тому, что человеческая рука может погладить… просто так.

— Здравствуй, — прошептала я. — Спасибо. Мне намного легче.

Лаура посмотрела на меня. В ее алых глазах загорелось недоумение. Потом она махнула на меня рукой, в смысле лапой. Я же продолжала касаться неровной поверхности, словно перебирала пёрышки у Колокольчика на груди.

— Мне бы так хотелось побывать в северных горах, — я говорила так, будто стены меня слышат. — Только без погонь, заговоров и похищений, знаешь. У севера своя особенная красота. Его полюбить сложнее, но если его почувствуешь, уже ни за что не забудешь! Прости нас. Прости за всё. За все эти войны и зло, что несут люди. Знаешь, я ведь всё время думаю: почему? Почему им не живётся мирно? Ведь вы дарите столько счастья! Горы, водопады, радуга. Как можно видеть всё это и быть злым? Не понимаю.

Горы вздохнули. Похоже, они были со мной согласны.

— Взять бы с собой девчонок и Лауру, только ее надо расколдовать. И отправиться куда глаза глядят.

Вспомнила, что зима на носу, здешние перевалы наверняка уже засыпало первым снегом.

— Дождаться бы лета… — продолжала я, гладя камни, и вдруг замерла: пальцы нащупали квадратную выемку. — Это замо́к? — спросила, стараясь унять бешено колотящееся сердце.

Пальцы закололо.

— То есть… да?

Лаура протянула мне ключи, но я от нетерпения уронила кольцо: пальцы тряслись от волнения.

— Где она! Джо?!

Эхо гулко отражало крики и торопливые шаги, от страха зашумело в висках! Лаура зарычала.

— Сейчас… Сейчас!

Схватила ключи с пола, прижала печать к выемке, и — о чудо — стена стала отходить в сторону!

— Скорее, — шептала я. — Пожалуйста.

Звуки приближались, а стена ползла так медленно, словно издевалась… Показался проход, Лаура толкнула меня к нему, раскинула лапы, загораживая меня собой.

— Нет, — замотала я головой. — Нельзя оставлять тебя здесь.

— В сторону, — зарычал кто-то на чудовище так, что всё смолкло, а Лаура дрогнула, испугавшись. — Где Джо?!

Ноги подкосились от облегчения, голова закружилась, я