Меня уверили, что все это будет принято во внимание. Затем они перешли на более непринужденный тон и стали задавать личные вопросы. Как бы я описала свое «психическое состояние»? Нет ли у меня депрессии? Или, возможно, была в прошлом? Не собиралась ли я сама покончить с собой?

На все вопросы я твердо отвечала: нет, не было, не собиралась, и вообще – не понимаю, какое отношение подобные расспросы имеют к делу.

– И все же ты так прониклась чувствами человека, желавшего покончить с собой, что пошла на риск, несмотря на уголовную ответственность… – Женщина покачала головой. – Ты утверждаешь, что полностью погрузилась в этот «проект». Иными словами, ты пожертвовала своей личной жизнью ради Тессы?

Я согласилась, что у меня действительно ушло много времени на заботу о Тессе, но с моей стороны это был акт милосердия.

– Адриан тебе заплатил? – спросили у меня.

– Не совсем, – нерешительно ответила я.

– Что значит «не совсем»?

– Я думаю, что деньги дала Тесса. Адриан только отправлял их по почте.

Мужчина подался вперед.

– Сколько он платил?

– Сто семнадцать фунтов.

– В день?

– В неделю.

Полицейский недоуменно сдвинул брови.

– Почему именно такая сумма? – спросил он.

– Ровно столько мне нужно, чтобы прожить, – пояснила я.

– Значит, Адриану заплатила Тесса?

Признаюсь, раньше мне не приходило в голову ничего такого.

– Не знаю.

– У нас есть основания полагать, что Тесса передала Адриану крупную сумму денег, чтобы он поскорей нашел исполнителя, – продолжил он. Оказывается, «клиент» Рэндала, тот самый «счастливо спасенный» Марк, заявил полиции, что заплатил Адриану двадцать тысяч фунтов.

– Возможно, это было добровольное пожертвование, – предположила я. – Пользователи «Красной таблетки» могли делать добровольные взносы на развитие сайта. Ведь Адриан вел его совершенно бесплатно.

– Если это так, – продолжал полицейский, словно не расслышав меня, – то вы с Адрианом наживались на чужих смертях. Это влечет за собой большие неприятности. Ты это понимаешь, Лейла?

– Не могу сказать насчет Адриана, – ответила я, – но я ни на ком не наживалась. Мне всего лишь нужно было на что-то жить. Ровно сто семнадцать фунтов в неделю. Могу показать счета. Дело не в деньгах. Дело в убеждениях.

* * *

Полицейский молча сверлил меня взглядом, затем объявил, что на сегодня допрос окончен, и я могу идти, но не должна уезжать из города, не уведомив полицию. Я спросила, когда они пойдут к Марион; мне ответили, скоро, пока не знают точно когда, но я ни под каким видом не должна пытаться поговорить с ней. Я спросила, скажут ли Марион, кто я. Мне ответили, что сейчас в этом никто не заинтересован. Возможно, ей назовут мое имя позже, смотря что скажут правовые консультанты.

– Мы никогда не сталкивались ни с чем подобным, – сказала женщина, провожая меня к выходу. – Для нас это нехоженая тропа.

* * *

На сегодня хватит. Восходит солнце, и уже слышен стрекот насекомых. Завтра я должна лететь домой, обратный рейс забронирован на 15:35, но, скорее всего, я изменю дату вылета. Энни остается еще на неделю, и я, пожалуй, тоже останусь. Надо только съездить в город и поменять билет, а еще написать Джонти, что приеду на неделю позже. Буду шлифовать табуретки вместе с Энни. Может быть, я вызову такси и поеду посмотреть на Альгамбру.

Я снова сижу в ярко-оранжевом самолете, лечу назад в Лутон. То есть не совсем лечу: мы уже сорок минут торчим перед выездом на взлетную полосу, и неизвестно, сколько еще так простоим. Кажется, не соблюдены «организационные меры безопасности полета», но наверняка это попросту означает, что недостает кого-то из экипажа. Все пассажиры как будто примирились с неопределенностью, кроме моего соседа, который ведет себя с нескрываемым раздражением. Ему, видите ли, не нравится, когда я случайно задеваю его локтем, печатая на своем ноутбуке, едва уместившемся на крохотном откидном столике. Подчеркнуто скрестив на груди мясистые руки, мой сосед уставился прямо перед собой. Может, этот же тип сидел рядом со мной, когда я летела из Лондона. Вполне возможно, что и самолет тот же, каким я прилетела сюда неделю назад: в салоне такой же тяжелый и застойный воздух.

Все вышло не так, как я планировала. Я не про задержку с отлетом, а про свой отъезд. Два дня назад я собиралась сменить дату вылета и побыть в общине подольше, но…

Впрочем, про вчерашний день и про то, почему я возвращаюсь домой сегодня, я напишу потом. Прежде всего надо дописать, чем кончилась история с Тессой. Осталось совсем немного, и я не успокоюсь, пока не поставлю точку.

Итак, я подробно рассказала полиции о своей роли в истории с Тессой и Адрианом. Последствия можно описать предельно кратко: их не было.

Мое дело не пошло в суд. Предъявить мне обвинения в виртуальном присвоении чужого имени не могли: привлечь к уголовной ответственности можно лишь в том случае, если самозванец использует чужое имя для домогательств или мошенничества с целью причинения ущерба конкретному лицу. Я же ничего подобного не совершала.

Тот факт, что тело Тессы не найдено, означал, что официально она числилась – и все еще числится – «пропавшей без вести», а не мертвой. Закон гласит: если один человек сообщает другому, что намерен покончить с собой, тот не обязан извещать об этом полицию, однако словом или поступком побуждать к самоубийству – противозаконно, и это можно расценить как подстрекательство или пособничество. В полиции на меня наседали с одним и тем же вопросом: не говорила ли я или не делала ли нечто такое, что могло быть истолковано как побуждение к самоубийству? Это исключено, отвечала я. Они прочесали все содержимое почтового ящика protess2010, но не нашли ничего, что указывало бы на нерешительность Тессы или на то, что я склоняла ее к самоубийству.

О том случае, когда она расплакалась, я не сказала ни слова.

Против меня сыграло то, что я получала от Тессы деньги. Но я предоставила полиции все квитанции и свои подсчеты, и следователь признал, что нажиться на сто семнадцати фунтах в неделю невозможно. В конце концов решили, что общество не заинтересовано в том, чтобы отдать меня под суд. В первую очередь полиции был нужен Адриан.

В последний раз его видели в аэропорту Гатвик, когда шумиха только-только началась. Оказалось, он очень умело запутал следы. «Красная таблетка» размещалась на сервере в Атланте, но при регистрации домена Адриан ввел ложные данные, и поиск по IP-адресу ничего не дал. Паспорт также оказался поддельным. Газетчики, конечно, взбеленились, возмущенные тем, на какие ухищрения пошел этот «гнусный» человек, чтобы его не поймали, тогда как речь шла о простой и разумной предосторожности с его стороны. Адриан знал наперед, что его осудят предвзято и даже не попытаются понять.