Ниса сидела в темной клетке, прижимая колени к груди. Ей было невыносимо страшно, но не за себя, а за друзей, которые остались где-то там, среди диких русалочьих владений. С потолков темницы свисали тонкие, прозрачные паутинки, которые доходили до самого ледяного пола. Десятки маленьких паучков теснились по углам в надежде затащить к себе какую-нибудь невнимательную муху, которая, как и ребята, окажется слишком доверчивой и утонет в паучьей сети, став их очередным угощением.

Арин мелко подрагивала. Казалось, что она вот-вот взорвется безутешным истерическим плачем, станет кричать и умолять Лотту выпустить их из клетки, пощадить, ведь они ни в чем неповинны.

— Я принесла вам воды, — сказала Лотта, протягивая сквозь жестяные прутья два глиняных стакана, до верха наполненные ледяной водой.

Но девочки никак не реагировали на ее слова, словно ее не существовало.

— Я понимаю вас, — глухо сказала русалка, поставив стаканы на пол. — Но это приказ принцессы, я не имею никакого права… — продолжала шепотом вещать она, будто разговаривала сама с собой.

— Что вы с нами сделаете? — внезапно спросила Ниса, не в силах совладать с накопившимся в груди страхом. — Убьете? Съедите? Я хочу хотя бы знать, что нам уготовано.

Лотта лишь печально вздохнула, а затем, немного понурив голову, ответила:

— Нет, мы не едим людей… И убивать вас тоже не входит в планы Эллы.

— Тогда зачем вы заперли нас здесь?! — со злостью в голосе воскликнула Ниса.

Лотта не внушала ей страха, но ее причастность к этой стае монстров, выдававших себя за добрых нимф, не давала девочке возможности проникнуться словами русалки или перестать ее презирать.

— Принцесса уготовила для вас более незавидную участь, — печально отвечала Лотта. — Наверное, мне не следует говорить вам об этом, но я просто не могу молчать. Мне больно смотреть на то, как Элла безрассудно пользуется своей властью. Думаю, Королеве это совершенно не понравилось бы.

— Королеве? У вас еще и королева есть? — пренебрежительно бросила белокурая девочка.

— Да, но о ней я тоже не могу говорить, — глухо ответила Лотта.

На несколько секунд в темнице повисло молчание, а затем русалка, поднявшись с холодного пола, ушла в дальний угол комнаты, чтобы не видеть, не чувствовать страха, ненависти и боли, с которыми Ниса и Арин смотрели на нее. Наверное, Лотта была плохой русалкой, плохой сестрой, потому как единственной ее мечтой было подарить Лагуне достойных детей. Но убивать с жестокостью, присущей Элле, решать чьи-то судьбы, ломать их, а затем как ни в чем не бывало продолжать жить она не могла.

Выходя из темницы, русалка вдохнула промерзлый лесной воздух, который вдыхала каждый день с момента своего рождения. Кажется, тогда, когда она встретила двадцать пятого прародителя, в лесу стояла такая же дивная осенняя погода, иссушенные непогодой листья также кружились над лесом, падая на сырую землю и со временем превращаясь в удобрение для будущих ростков и деревьев.

Тогда, многими годами ранее, когда Лотта прогуливалась по запретному лесу, она нашла его — удивительного рыжеволосого юношу, мирно спящего, опершись всем телом на толстый дубовый ствол.

Внимательно рассматривая его от макушки и до самых пят, русалка не заметила, как он, пробудившись ото сна, открыл глаза и с удивлением в голосе спросил:

— Ты мне снишься?

В этот момент, находясь всего в паре сантиметров от его лица, Лотта поняла, что такое любовь, что не только люди способны испытывать это страстное влечение, этот горячий пыл и обжигающий сердце жар. Но и его она не смогла уберечь от кары, что настигает каждого мужчину, вошедшего в русалочьи покои, в хищную, как зверь, Лагуну.

До сих пор Лотта испытывала это светлое чувство и не могла понять, правильно ли она поступила. Могла ли она обмануть судьбу и сбежать с любимым юношей, скрыв его от сестер и спасти от ужасной смерти?

— Разве я смогу жить с этим? — тихо проговорила русалка сама себе, а затем, увидев стремительно приближающуюся сестру, замолкла.

— Лотта! Лотта! — кричала зеленоволосая русалка на бегу. — Лотта! Я нашла Рику!

Девушка сразу воодушевилась. Именно Рика — та, кто сможет помочь ей решить эту проблему и скинуть с плеч ужасный груз. Именно Рика была с ней тогда, когда погиб Ларс, утешала ее и давала надежду, что где-то там, в посмертии, они вновь с ним встретятся и обретут друг друга.

— Наконец-то, Бэй, я уже устала ее искать. Она была на Туманном озере? Собирала воду?

Только сейчас девушка заметила, как с миловидного лица ее младшей сестры стекают длинные ручейки соленых слез.

— Лотта, Рика… она… она… — расплакалась девушка, обняв испуганную Лотту.

— Она забылась? Озеро взяло ее разум? Но это невозможно! Мы же…

Бэй печально махнула головой, а затем с горечью в голосе произнесла:

— Рика мертва. Я нашла ее в овраге рядом с Лагуной с раздробленной головой.

Лотта протяжно вскрикнула и разразилась истерическими рыданиями, которые эхом пронеслись по всему Салфуру.

Когда солнце взошло, Петра вошла в покои Брана и, не обнаружив его там, забеспокоилась. Ей не хотелось потерять возможности стать будущей русалкой-прародительницей, данной ей самой Эллой, поэтому она не могла упустить Брана, подвергнув себя жестокой каре. Но сколько бы она не бродила по окрестностям Лагуны, ей так и не удалось отыскать юношу. Оставалось лишь молиться и надеяться на снисхождение принцессы.

Но решение проблемы пришло оттуда, откуда Петра не ждала. Сама Элла привела к ней утомленного юношу со связанными за спиной руками.

— Петра, как ты могла его упустить?! — прорычала Элла, передавая ей юношу с остекленевшими, как у куклы, глазами. — Ты хоть понимаешь, какой опасности подвергла Лагуну?!

— Да, ваша светлость, — склонив голову, ответила синеволосая русалка.

— Еще один проступок и, клянусь Королевой, я сожгу тебя прямо на площади! Перед всеми нашими сестрами!

Петра испуганно взглянула на Эллу, но ослушаться ее или сказать хоть слово в ответ девушка не могла.

— Да, ваша светлость, — также безропотно повторила она, уводя Брана в его залитую светом комнату.

Элла ничего более не говорила, лишь топнула босой ногой и, развернувшись, вышла из хижины.

А Петра дала себе слово, что никогда более не подвергнет Лагуну опасности, никогда не допустит побега будущих отцов, которые вскоре подарят их народу еще нескольких замечательных сестер. Но кошмар таился намного глубже. Она совсем позабыла о том, что уже допустила самую ужасную ошибку в своей жизни — убила своими руками одну из них, свою собственную сестру.

Пройдя по всем коридорам и комнатам и убедившись