— Я в городе был, на работе, — спокойно объяснил Валентин, — есть куча свидетелей.

— Могу добавить, что незадолго до установленного времени убийства Хепонена продавщица магазинчика в Скотном, ввиду отсутствия покупателей, вышла на крылечко. Сначала она просто смотрела по сторонам, а потом решила закурить, и в этот момент мимо проехала красивая красная машина, а именно «Блейзер» новой модели, который она видела до этого как раз вечером, когда убили Панютина. Продавщица узнала и человека, сидевшего за рулем, того самого, который накануне купил у нее виски и был щедр на комплименты.

— Мало ли похожих машин! — рассмеялся Валентин. — Завтра продавщица скажет, что обозналась она. Но даже если машина моя, что с того? Вы еще скажите, что я гараж снял. Ну, снял, и что с того? Просто увидел на заборе объявление, и что-то мне в голову заскочило — а вдруг пригодится когда-нибудь? Картошку хранить или дрова для нашего камина… Мало ли для чего пригодится. То вы мне сутенерство шьете, то гараж предъявляете. Перед женой меня опозорить хотите?

— Здесь речь идет об убийстве! — не выдержал Кудеяров. — Хотите официальных обвинений, я хоть сейчас их предъявлю! Только в этом случае доверительного разговора не получится. Все пойдет под запись в присутствии вашего адвоката…

— Да уж, пожалуйста.

Марина сидела, чувствуя, как горит лицо. Оно полыхало, словно ее саму обвинили в чем-то очень страшном. Еще накануне она гнала от себя подозрения — не могла поверить, что ее Валентин может оказаться убийцей, не могла представить, что он когда-то давно убил человека. А сейчас его обвиняют в новом преступлении. Хотя нет, обвиняют соседку. Обвиняют в убийстве, в том, что она была когда-то девушкой по вызову… Но все это какая-то нелепая случайность, совпадение фактов. Они с мужем познакомились с соседями совсем недавно — недели не прошло.

Хотя Валентин познакомился немного раньше, когда выбирал участок и осматривал дом. Хотя Панютина он знал еще раньше. А теперь кто-то утверждает, что с Наташей Валентин знаком очень и очень давно и что… Не просто знаком, а любит ее, раз делает такие дорогущие подарки. Подарки кому — чужой жене? И к тому же бывшей проститутке. Но ведь этого не может быть, чтобы ее муж оказался сутенером, у которого роман с одной из продажных девиц.

Все это крутилось в голове, наваливалось на сознание, кровь пульсировала в висках, и пальцы колотила мелкая дрожь. Теперь понятно, почему муж возвращался домой так поздно, почему у него почти не было выходных, почему у них так редко была близость и каждый раз какая-то скоротечная, без ласковых слов и признаний.

Валентин даже не посмотрел на жену, он рассматривал столешницу, потом бросил быстрый взгляд на Наташу и кивнул:

— Хорошо, пусть будет так. Присылайте мне повестку. Будем беседовать в присутствии моего адвоката.

Он улыбнулся широко и глупо, как на тех своих школьных фотографиях, и произнес весело:

— А я пойду.

И посмотрел на жену.

— Вместе уйдем отсюда. Дружба с этими уродами закончилась.

Сразу после этих слов и Наташа потащила Максима к выходу.

— Попрошу всех остаться! — громко произнес Карсавин. — Господин подполковник никого не отпускал.

Иван Андреевич посмотрел на Кудеярова, и тот кивком подтвердил. После чего писатель махнул рукой, подзывая компьютерного гения и его жену к столу. Максим подвел ее едва ли не силой и усадил на прежнее место. Валентин остался стоять, потом, увидев, что Марина не собиралась следовать за ним, вернулся и сел рядом с женой. Хотел ее обнять, но Лужина отстранилась.

Валентин казался спокойным и уверенным в себе.

— Мне понравился сюжет, — сказал Карсавин, — некий предприимчивый молодой человек крышует эскорт-услуги, получает определенный капитал и открывает легальную фирму. Но мы остановились на самом интересном. Вы, господин следователь, утверждали, что одна девушка, положив глаз на чужого мужа, решила избавиться от соперницы и стреляла в нее.

— Мне кажется, что эти люди договорились. Надоело жить украдкой — теперь они богаты. Разводы, разделы имущества не устраивают никого из них. Жадность толкает их на идеальное, как им кажется, преступление: она убивает его жену, а он — ее мужа. Валентин Минаевич, зная, что Максим отправился в город, угнал тяжелый самосвал, что труда не составило, потому что сторож в этот момент занимался более важным делом — общался с бутылкой водки. Ключи были в замке тонара… Но это ему повезло, хотя опытный человек заведет любой автомобиль и без ключа.

— Чушь! — скривился Валентин.

— Следствие разберется: я им предоставил все доказательства.

— Какие доказательства? — рассмеялся Лужин. — У вас ничего нет на нас и быть не может.

Он посмотрел на жену:

— Пойдем! Неужели ты веришь все этим бредням?

Лужина не ответила и отвернулась.

— Ты понимаешь, чем это кончится для тебя лично? Развод, потеря работы, потеря имущества, нищета…

— Не слушай его, — не выдержала Люба, — по закону все пополам.

— А мы уже поделили имущество, — ответила Марина. — Мне дом за полмиллиона евро, ему сережки — за полтора миллиона, семейный бизнес и вечная любовь с проституткой.

— Да ты сама!.. — закричала Наташа, вскакивая.

Вдруг Марина отчетливо поняла, что это похоже на фарс. Все начиналось очень серьезно: убийства, расследование, подозрения, похороны, поминки, а заканчивается семейной сценой. И все? Траурный вечер закончился?

Валентин поднялся и сказал своей подруге:

— Иди и собирай свои вещи! Валим отсюда. А я мигом.

Наташа поспешила к выходу.

Сидящие за столом молчали. Потом поднялся Вадим Катков и вздохнул:

— Покину вас. Что-то мне как-то не по себе от всех этих разоблачений. Не прощаюсь, потому что помянуть Леонида Ивановича надо без всяких этих…

Он протянул руку Максиму:

— Крепись, братан. Жизнь, она такая…

Максим пожал его руку. Но заметно было, что он не может успокоиться. Смотрел вслед уходящему Окатышу, потом покрутил головой, сделал попытку приподняться в кресле, но Карсавин приказал ему:

— Сиди! Марине Владимировне именно сейчас нужна твоя помощь и поддержка…

Компьютерный гений сделал удивленное лицо, а писатель обернулся к Лужиной:

— Насколько я понял, у вас есть счет за рубежом?

— В Германии.

— Надо прямо сейчас изменить пароль доступа к нему. А лучше перевести деньги в Россию. Лучше в банк Лени Панютина… То есть в «Ингрию». Это возможно?

Последнее уже обращено было к Гуревичу.

Тот кивнул и добавил:

— Я и сам хотел это предложить, потому что у девушки есть риск остаться на бобах.

— У меня все банковские реквизиты в телефоне, — сказала Марина, удивляясь тому, что в такие моменты люди думают о деньгах. Тем более думают о ее деньгах.