Марина оказалась между мужем и компьютерным гением. Напротив нее с грустным выражением лица сидел Вадим Катков. Он посмотрел на Лужину.

— Давно не виделись, — сказал он ей, — но я вынужден был уехать…

— Но вас видели в лесу два дня назад вечером, — вспомнила Марина.

Вадим напрягся, а потом признался:

— Мне надо было в город. Выступление в клубе, а машина не хотела заводиться, и я побежал через лес к станции.

— Можно было такси вызвать.

— Я вызвал в последний момент, но машину пообещали подать только через полчаса. А я за это время уже до станции добежал и в электричку успел запрыгнуть. А клуб, в котором мне предстояло выступить, как раз рядом с вокзалом. В любом случае на такси я бы опоздал к началу. Я, впрочем, и так опоздал на пару минут всего. А вообще, это выступление я собирался отменить, но потом подумал, что зрители и поклонники не должны страдать: им-то нет никакого дела, что происходит в моей частной жизни.

Открылась калитка, и на территорию вошел следователь Кудеяров, поздоровался со всеми, а потом посмотрел на Лужину.

— Марина Владимировна, я бы хотел поговорить с вами с глазу на глаз.

— А ничего, что здесь ее муж присутствует? — возмутился Валентин. — У нее нет тайн от меня, да и что вы такого хотите ей сказать?

— Я ненадолго, — пообещала Марина, которая не собиралась никуда выходить, но остановить неизбежную ссору было необходимо.

Она вышла на дорогу, где стояла «Нива».

Из-за руля при их появлении вышел участковый Францев и отошел в сторону. Следователь открыл перед Мариной пассажирскую дверь, а потом обошел автомобиль и сел за руль. Участковый все это время отходил подальше, но потом он остановился и закурил.

— Я уезжаю сегодня, — доложил Кудеяров.

— Счастливого пути! — пожелала Лужина и решила съязвить: — Хотите предложить мне поехать с вами?

Следователь не обиделся, он даже улыбнулся приветливо.

— Все равно ведь не поедете. Но я по-другому поводу здесь. Не забыли, надеюсь, что я брал у вас бутылку виски?

— Хотите вернуть? Оставьте себе.

Похоже было, что на этот раз Кудеяров обиделся и не спешил продолжить. Ей даже показалось, что он и вовсе не захочет с ней говорить. И она сама продолжила разговор:

— Я подумала, что вы хотите проверить, не пытается ли кто-то отравить нас с мужем.

Следователь кивнул и объяснил:

— Если вы и ваш муж не выпиваете постоянно и не можете вспомнить, откуда в вашем холодильнике спиртное, то я сделал то, что должен был сделать: отправил бутылку вместе с содержимым в лабораторию.

— И что?

— Сегодня получил результаты экспертизы: на бутылке, кроме ваших, нет никаких других отпечатков.

— А у вас были образцы отпечатков моих пальцев?

— Нет. Но были отпечатки лишь одного человека, а бутылку отдавали мне вы. Вернее, вы сами опустили ее в пакет, который я у вас попросил. То есть можно предположить, что бутылку приобрели вы, вы же и поставили ее на полку холодильника, а потом выставили на стол, чтобы с утра пораньше угостить подруг.

— И в чем состав преступления? В том, что с утра пораньше, или то, что купила виски сама и забыла об этом?

— Нет, конечно. Просто в результате экспертизы установлено, что в дорогом ирландском виски присутствует яд из группы цианидов. И концентрация его такова, что смерть наступила бы в течение нескольких секунд после принятия даже небольшой дозы.

Лужина растерялась.

— То есть вы хотите сказать, что на меня и на моих гостей кто-то покушался?

Кудеяров пожал плечами, а потом спросил:

— Кто выступил инициатором распития виски?

— Мы и не собирались выпивать всю бутылку, — ответила Марина. — По рюмочке разве что. Кажется, Люба предложила, — Лужина тут же усомнилась в этом и пожала плечами, — если честно, то я не помню точно. Может быть, даже я сама. Просто Валентин посоветовал дать Наташе успокоительного. А в доме ничего подобного у нас нет.

— То есть яд мог предназначаться для вашей соседки?

— Выходит, что так… То есть нет, конечно. Я бы никогда не налила кому-то виски даже из благих намерений. Скорее бы врача вызвала. Просто, когда неожиданно пришли Люба с Виолеттой…

— Вы договаривались с ними о встрече?

— Нет.

Из калитки появилась Люба и подошла к автомобилю. Подошла к двери, возле которой сидела Лужина, но обратилась к Кудеярову:

— Господин следователь, может, хватит этих допросов — к тому же в такой траурный для нас день. Мы поминаем нашего друга. Карсавин сказал, чтобы я и вас позвала за стол. Не знаю, насколько это будет удобно вам. Появиться в компании порядочных людей, которых вы мучили своими подозрениями…

Это был откровенный намек на то, что появлению Кудеярова за столом не все будут рады, но следователь вдруг согласился:

— Я ненадолго, — ответил он и вышел из машины.

Втроем подошли к столу, причем Люба шла с кривой улыбкой, словно показывая всем, что Кудеяров сам ворвался, без всякого предложения. Но писатель показал рукой на свободный стул, обратился к следователю:

— Мне уже передали, что вы покидаете наши пенаты.

Подполковник кивнул.

— Так что-то уже известно следствию?

— В смысле, кто убивал? — переспросил Кудеяров. — Так вы же наверняка знаете, что задержан работник вашего ТСЖ — некий Зимин.

Теперь уже Карсавин кивнул и произнес:

— Только не верится как-то.

— И мне не верится. Хотя «верю» или «не верю» — это не ко мне. Это к Станиславскому. А следователь должен знать точно.

— А вы знаете точно? — усмехнулась Люба.

Подполковник юстиции задумался, словно не был уверен в ответе, а потом кивнул и произнес:

— И не только это. Но если все рассказывать, получится долго.

— А мы не спешим, — улыбнулась Наташа, — мы, конечно, не для того собрались здесь, чтобы вас слушать, но уж коли разговор коснулся такой важной темы…

Кудеяров еще раз кивнул и посмотрел на Карсавина.

— Иван Андреевич, вы наверняка знаете, что Николай Зимин приходил к Панютину достаточно часто. И банкир наверняка говорил вам, что у него какие-нибудь неполадки в доме.

— Так оно и было. А вы откуда знаете?

— Предположил. Дело в том, что Зимин попал под подозрение, как и многие из присутствующих. Я проверил его биографию. Там много чего интересного: судимость, освобождение, новый суд и оправдательный приговор, что, согласитесь, случается крайне редко. Но меня заинтересовало другое. Как выяснилось, Леонид Иванович, оказывается, проходил службу в Пореченске — не в самом городке, а в пятнадцати километрах от него. Он и в зрелые годы был весьма импозантным мужчиной, а в молодости, вероятно, просто красавец. Неудивительно, что у него возник роман с девушкой из вольнонаемного состава, которая работала в финансовой части. Потом он подал рапорт о переводе в боевую часть и отправился в горячую точку — в Афганистан, разумеется. И второй год своей срочной службы он провел там. Там же и узнал, что у него родился сын, но после демобилизации почему-то он отправился прямиком домой, а про девушку и ее сына забыл. Однако в свидетельстве о рождении все же стояли его данные как отца. Девушка не навязывалась, она была не только гордой, но и целеустремленной, заочно окончила юрфак. Работала долгое время в городской администрации Пореченска…