— Мы по-прежнему плывем.

— Да. Но нам надо будет сойти на берег. У вас хватит сил, чтобы самостоятельно спуститься с яхты, дорогая?

— На берег? — хриплым голосом переспросила Антуанетта.

— Да. Так вы в состоянии это сделать?

Она кивнула, а затем с усилием произнесла:

— Мне надо одеться, а еще мне хотелось бы принять ванну.

— Вы все получите, как только мы доберемся до гостиницы. И ванну, и удобную кровать. Думаю, вам понравится.

— Чудесно, — вздохнула она.

Гейбриел собрал ее одежду, которая после ночи лежала разбросанной по всей каюте. Антуанетта настолько ослабела, что ему пришлось помочь ей одеться; наконец, когда он застегнул на ней платье, все было готово. Наброшенный на плечи плащ помог скрыть небрежности в ее туалете.

— В следующий раз, когда будем убегать, лучше воспользуемся поездом, — прошептала она.

Он рассмеялся и подхватил ее на руки:

— Можно сделать из этого хорошую традицию. Каждый год мы будем убегать на новое место, используя другое средство передвижения.

Она обхватила руками его шею:

— Замечательно. Пешком до Эдинбурга, на ослике до Кардиффа и на самый север страны на слоне.

— Вам как будто лучше, — сказал он, заметив легкий румянец на ее лице.

— От одной мысли, что скоро мы будем на берегу.

Гейбриел осторожно поднял ее на руках на палубу. Шлюпка, привязанная к судну, качалась возле борта. Он бережно спустил ее вниз, пока она не встала обеими ногами на дно шлюпки ближе к корме. Она уселась на широкое сиденье, и Гейбриел тут же перекинул ногу через борт судна, готовясь спрыгнуть в шлюпку.

— Постойте, — вдруг воскликнула она, нервозно роясь то в одном, то в другом рукаве платья.

— Что случилось? — спросил он.

Она взглянула на негр своими карими глазами, казавшимися еще чудеснее на ее бледном лице:

— Я забыла свой носовой платок.

Гейбриел удивленно приподнял брови:

— Какой еще платок? Я куплю вам дюжину, не переживайте.

— Но это… подарок моей матери, — запинаясь, сказала она, и внезапно на ее глаза навернулись слезы. — Она умерла, когда мне было всего пять лет. Он очень мне дорог.

Она с сожалением покачала головой, улыбаясь сквозь слезы.

— Конечно, вы правы. Какая я глупая — у вас ведь нет времени возвращаться за каким-то несчастным платком.

Гейбриел вздохнул. Будучи джентльменом, он понял, что у него нет иного выхода, кроме как вернуться и принести этот платок. Может быть, тогда она будет смотреть на него добрее.

— Ладно. Это не займет много времени. Только уговор — не раскачивайте шлюпку.

Она выдавила измученную улыбку, судорожно ухватившись побелевшими от усилия пальцами за борт шлюпки.

Гейбриел быстро спустился в ее каюту и бросился к постельному белью, грудой лежавшему на койке. Он все перетряс, но не нашел никакого платка. Отчаявшись, он уже готов был махнуть на все рукой, как вдруг заметил краешек кружевного платочка, выглядывавшего из-под матраса. Победно размахивая найденным платком, он поднялся на палубу и замер от удивления.

— Где же шлюпка?.. — растерянно произнес он, хватаясь рукой за поручни.

Но тут он буквально остолбенел, отказываясь верить своим глазам.

Шлюпка плыла к берегу, а внезапно ожившая Антуанетта гребла, хоть и неумело, но весьма энергично; ее бледное лицо выражало тревогу. Увидев Гейбриела, она на миг растерялась и взмахнула одним веслом мимо воды. Шлюпка вильнула в сторону, закачалась, и ей пришлось выравнивать ее положение.

— Какого дьявола вы это делаете? — в бешенстве заорал он. — Немедленно поворачивайте назад.

— Ни за что, — крикнула она, но ветер почти отнес ее слова в сторону.

— Я ведь умею плавать, — крикнул Гейбриел, перелезая через поручни и готовясь прыгнуть в воду.

Она подняла оба весла, со стуком бросила их на дно шлюпки и принялась шарить рукой у себя под плащом. К огромному удивлению Гейбриела, она вытащила из-под полы плаща его пистолет и наставила на него.

— Если вы приблизитесь, я буду стрелять, — твердо заявила она.

Он едва не рассмеялся. Он отказывался верить своим глазам. Однако ее напряженный голос, пристальный взгляд, побледневшее от решимости лицо не оставляли сомнений: Антуанетта готова выполнить сказанное, но даже если она блефовала, пистолет в руках перепуганной, женщины был весьма опасен.

— Воробышек, — начал он ласковым голосом.

— Не называйте меня так, — ее голос дрожал, как будто она собиралась заплакать.

Он широко развел руки в стороны и крикнул:

— Не лучше ли будет, если вы выстрелите в меня сейчас, потому что в любом случае я потом последую за вами. Вы знаете, я не шучу.

— Возможно, вы правы, — отпарировала она. — Вы заслуживаете наказания.

— А вы умеете стрелять? — с издевкой спросил он.

Она улыбнулась с торжествующим видом.

— Умею, не сомневайтесь. А теперь я поплыву к берегу, а вы останетесь там, где стоите. Будем считать, что мы расстаемся друзьями.

— Но, Антуанетта…

— Нам не о чем больше говорить.

Она снова взялась за весла и начала грести к берегу. Налетевший ветер бросил горсть брызг прямо ей в лицо, она заморгала и потрясла головой. Гейбриел наблюдал за ней. Он был разъярен, но не мог не восхищаться ею. Она действительно была удивительной женщиной.

— Я не успел с вами попрощаться, — окликнул он ее, — поэтому мне придется найти вас.

— Считайте, что мы попрощались.

Он безмолвно наблюдал, как полоса воды между шлюпкой и судном все увеличивалась и увеличивалась.

— Впрочем, мне не стоит слишком рассчитывать на это, — с хмурым видом пробормотал он себе под нос.

Затем, перегнувшись через поручни, с упорством продолжил:

— Я найду вас, Антуанетта, и тогда…

Он широко улыбнулся, как только представил себе, что тогда он сделает. Нет, он обязательно отыщет ее. Она бросила ему вызов, а Гейбриел был не из тех мужчин, которые не принимают вызова.

Благодаря помощи случайно оказавшихся рядом рыбаков Антуанетта кое-как выбралась из шлюпки на берег. Ее покачивало от усталости и перенесенной морской болезни. Рыбаки позаботились о шлюпке, привязав ее к пристани. Объяснив им, что у нее неотложные дела, и вежливо поблагодарив за указание, где находится таверна, она пошла в город, оглянувшись напоследок назад.

В сгущавшихся сумерках фигура Гейбриела была едва различима. Но она не сомневалась, что он стоит на палубе и следит за ней, сгорая от ненависти и строя планы мщения.