Она хоть и боялась за судьбу Сесили, но обязана была срочно взяться задело, которое и привело ее в Лондон.

Антуанетта попросила кебмена доставить ее по адресу, указанному в письме мисс Брайдуэлл.

Разговаривая с кебменом, Антуанетта заметила, что стала объектом нездорового любопытства со стороны прохожих и расположившегося неподалеку чистильщика обуви. Один из проходивших мимо нее джентльменов неодобрительно проворчал:

— Напиваться в такое время дня!

Антуанетта поспешно зашла в кеб.

Откинувшись на спинку сиденья, она пыталась собраться с силами для предстоящей борьбы. Наверное, стоило освежить в памяти кое-какие подробности, указанные в письме. Сунув руку под одежду, она вынула письмо: вид у него был плачевный — оно было помято и местами попорчено водой, но для нее было ценнее, чем платье, целиком вышитое золотом.

Она быстро просмотрела письмо — найти интересующий ее абзац было несложно. Антуанетте хотелось надеяться, что скоро все разрешится.

Они переехали через Темзу по мосту, шумному от людских криков и грохота проезжавших экипажей, и вскоре очутились в заброшенном Ламбете, лондонском квартале, пользующемся дурной славой. Кебмен быстро уточнил адрес и, немного поколесив по грязным узким улочкам, по обеим сторонам которых стояли трущобы, добрался до указанного места. Кеб остановился перед полуразрушенным брошенным домом, в котором явно никто не жил.

Антуанетта недоверчиво посмотрела на здание:

— Адрес правильный?

— Не бойтесь, мисс, дом тот самый, который вам нужен.

— Это приют, для душевнобольных женщин?

— Точно так, мисс.

— Но что же случилось с его обитательницами?

— Не знаю. Погодите, сейчас выясню.

Кебмен спрыгнул с козел и подошел к сидевшей рядом с домом женщине. Один ребенок сидел у нее на коленях, другой стоял возле ее ног. Она подозрительно смотрела на возницу, однако на вопросы отвечала довольно охотно. Расспросив обо всем, что требовалось узнать, кебмен ввернулся к Антуанетте.

— Год назад приют сгорел, мисс. Все больные были перевезены в другие места. Где они находятся сейчас, неизвестно. Женщина, которую я расспрашивал, больше ничего не знает. Мисс, вам надо найти кого-нибудь из тех, кто работал в приюте, и расспросить обо всем. Вы не хотите выйти и походить тут, мисс? — неуверенно предложил кебмен, настороженно оглядываясь вокруг.

Местечко было отнюдь не из живописных. Кроме почерневших от пожара и копоти руин приюта вдоль грязной улочки вытянулись убогие домишки, тесно прижавшиеся друг к другу. Над улицей висело удушливое облако гари и пыли, а также долетали тошнотворные запахи от расположенной рядом фабрики по производству клея.

— Нет, думаю, в этом нет никакого смысла, — решительно ответила Антуанетта.

Действительно, зачем бродить по сгоревшим останкам дома, где давным-давно никто не жил.

— Куда теперь хотите поехать? — вежливо спросил кебмен. — Назад к станции Ватерлоо? Вид у вас очень усталый, не в обиду вам будет сказано, мисс.

Антуанетта поблагодарила кучера за его доброту и задумалась. На первый взгляд ей ничего больше не оставалось, как ехать к себе домой, где можно было как следует отдохнуть и выспаться. Однако мысли о Сесили не давали ей покоя, лорд Эпплби мог в любой момент нанести коварный удар. Ей крайне необходима была чья-то помощь, а лучше всего ей мог помочь тот, кто ненавидел Эпплби так же сильно, как и она, а может, даже сильнее. Неожиданно она воскликнула:

— Мадам Афродита!

— Прошу прощения, мисс, не расслышал?

— Извините, это не к вам.

Она вспомнила о той самой женщине с темными блестящими глазами, которая ворвалась в дом Эпплби и обвиняла его в желании погубить ее.

Объединенными усилиями им, возможно, удастся сокрушить ненавистного Эпплби. Если же она откажется… впрочем, какой смысл был гадать.

Кебмен сначала заартачился и не хотел вести столь респектабельную леди, как Антуанетта, в клуб «Афродита», но испытанное средство — дополнительная оплата — сломило его нежелание. Вскоре они опять тряслись, переезжая через мост.

Если Афродита станет ее союзницей, то это облегчит задачу им обеим, а кроме того, высококлассный бордель — это последнее место, где лорд Эпплби будет разыскивать Антуанетту, полагая, что она в Лондоне.

Принятое решение выглядело оптимальным на фоне всех несчастий, свалившихся ей на голову. Дело оставалось за малым — надо было убедить мадам Афродиту.

Антуанетта не знала, как выглядит настоящий бордель, и сначала не поверила своим глазам. Клуб «Афродита» представлял собой обычное здание с незатейливым фронтоном, без всяких украшений, которое скорее походило на пансионат для девиц, чем на дом свиданий. Однако кебмен уверил ее, что тут нет никакой ошибки и адрес верный. Высадив ее у входа и пожелав удачи, он отъехал.

Антуанетта плохо представляла себе, как ей следует разговаривать с куртизанкой, когда они окажутся наедине. Однако времени для долгих раздумий не было. Поднимаясь по ступенькам парадного крыльца, Антуанетта надеялась, что в нужный момент ее осенит какая-нибудь мысль. Дверь была закрыта. Она взяла в руки тяжелый дверной молоток и едва не выронила его из рук. Молоток был точной копией мужского фаллоса, разумеется, увеличенной.

Антуанетта заколебалась. Неужели она очертя голову бросается в какую-то авантюру? Но что ей оставалось делать? Разве у нее был иной выход? Если мадам Афродиту не заинтересует ее предложение, она должна будет придумать другой план действий. Но она не отступит и не сдастся. Лорд Эпплби должен быть наказан.

Решившись, Антуанетта три раза сильно и размеренно стукнула молотком по входным дверям.

Гейбриел приехал в клуб «Афродита» накануне вечером и долго обсуждал свои дела с Афродитой. Во время беседы она не раз прикрывала из вежливости рот, чтобы скрыть улыбку и даже тихий смех. Особенно ее позабавило то, как ловко Антуанетта выкрала у него пистолет и уплыла от него на шлюпке. Афродиту позабавило и его преображение в конюха. Однако большую часть повествования она слушала очень внимательно.

— Даже не знаю, что вам посоветовать, мой дружок, — наконец вымолвила она.

Гейбриел удивленно поднял брови:

— Посоветовать? А разве я просил совета, мадам?

— О? Я полагала, что вы обратились ко мне именно за этим. — Она лукаво улыбнулась. — Как мне кажется, она вам очень понравилась, Гейбриел. Во-первых, вы ревнуете ее к лорду Эпплби. Во-вторых, к неизвестному покровителю, к какому-то герцогу. Я вижу это по вашим глазам и по вашему голосу.

— Вы шутите? Она лживая, двуличная… — Гейбриел запнулся, а затем все-таки признался: — Вы правы. Я скучаю по ней. Я уверен, она ко мне тоже неравнодушна, но только не хочет показывать этого.