Ее отец, такой милый, такой хороший, такой замечательный, научил ее играть в шахматы, возил ее на своем такси к Пауэрскортскому водопаду, смешил ее до икоты. Как-то она спустилась в кухню, одетая в школьную форму, и обнаружила мать, которая в истерике тысячный уже раз звонила отцу на сотовый. «Он не вернулся ночью домой, я не могу ему дозвониться, о господи, святая Мария и Иосиф. Я знаю, он умер…» Детективы, которые приняли заявление, обнадеживающе прогудели что-то о том, что большинство пропавших без вести возвращаются домой в течение нескольких дней. Людям просто нужно иногда побыть одним. Несколько дней превратились в несколько недель, а от суперпапочки никаких известий. Визиты детективов становились все реже, а их обнадеживания становились все туманнее. И как-то один из них погладил ее по голове и сказал: «У тебя сохранились прекрасные воспоминания об отце. Мы же не хотим ничего портить? Иногда стоит оставить все как есть».

– Значит, он что-то знал, вам не кажется? По крайней мере, у него были какие-то мысли, может, только мысли… Вам не кажется, что он знал что-то?…

Она перегнулась ко мне через стол, пальцы сцепились так сильно, что аж косточки побелели. Я пожала плечами с отсутствующим видом:

– Я не стану строить предположения относительно того, о чем думал тот детектив. Сожалею.

Она продолжала говорить. Недели превратились в годы. Подпрыгивать на полметра каждый раз, когда звонит телефон, каждый день рождения ждать, что вот-вот в дверь постучится почтальон с поздравительной открыткой. Каждую ночь слышать, как мать плачет. Все эти случаи, когда ей чудилось, что она видит его на улице. Замирать от счастья и ужаса, задерживать дыхание, впадать в столбняк, пока человек не обернется и не окажется незнакомцем, – снова и снова мир ее обрушивался… Если бы ей пришло в голову хоть разок взглянуть на меня, она бы поняла, что толку никакого, но она все говорила и говорила. Такое бывает в Пропавших. И все эти люди, которым привиделось родное лицо на улице, услышался плач потерянного ребенка, – все они заставляют тебя работать лучше. Иные родители приходят каждый год, в годовщину исчезновения их ребенка, просто спросить, не появилось ли хоть осколочка новой информации. Такое и вправду стимулирует, ты запоминаешь дату годовщины и, когда она приближается, работаешь сверхурочно, выколачиваешь из черта душу, лишь бы раздобыть для них хоть что-нибудь. Но с этой куколкой все обстояло иначе. Я не имела ни малейшего намерения помогать ей в поисках папочки. О чем и сообщила в чуть более тактичных выражениях, размышляя, насколько сильно придется абстрагироваться от нее, прежде чем она исчезнет с глаз моих.

– Я не могу показать вам материалы дела, ничем не могу вам помочь.

И конечно, она пустила в ход слезы. Пожалуйста, дайте мне только взглянуть на них, вы себе не представляете, что значит расти без… и бла-бла-бла, и вся эта голливудская хрень о необходимости знать правду, потому что без нее нельзя выстроить свою жизнь и двигаться дальше. По-моему, она даже использовала слова типа «катарсис» и «правомочность». Не стану клясться, потому что к тому моменту давно перестала слушать, но они бы очень ей подошли. Прекрасное настроение было исковеркано окончательно, мне только хотелось, чтобы эта корова заткнулась и вылетела за дверь.

Ашлин не искала замену папочке. Она искала самого Папочку.

– Ее папаша не просто бросил их. Он исчез. Она пришла в Пропавшие за информацией. В тот день я была дежурной.

– Хм… «Просто ушел», сказала Люси, помнишь? Я как-то не подумал, что это может означать «пропал без вести». И что ты выдала Ашлин?

– Хрена собачьего я ей выдала. Она ныла, просила, чтобы я заглянула в материалы дела и рассказала ей, что там записано… – Я снова почувствовала, как волна злости поднимается от желудка к грудной клетке. Оторвала себя от фонарного столба и пошла дальше. – Я назвала ей имя детектива, одного из старожилов отдела, предложила вернуться в его смену и указала на дверь.

Стив догнал меня.

– И что? Она вернулась?

– Я не спрашивала. Мне было похрен.

– А ты заглянула в дело ее отца?

– Нет. Не заглянула. Какая часть выражения «мне было похрен» тебе не понятна?

Стив проигнорировал мой злобный тон.

– Надо взглянуть.

– Думаешь, есть связь? Папаша пропал без вести, а ее убили?

– Я думаю, что такого количества дерьма в одной семье многовато для простого совпадения.

– Встречалось и покруче.

Мне вдруг расхотелось, чтобы этот случай превращался в интересное расследование.

– Если мы рассматриваем версию о любовнике-гангстере, то…

Казалось, весь Стонибаттер вопит мне прямо в лицо: «МЫ НЕ БУДЕМ ПЛАТИТЬ». Фразой, написанной баллончиком на покореженной двери гаража. Какая-то женщина истерически смеялась над рекламой масла, наклеенной на автобусе, старичок-сосед с моей улицы помахал мне рукой, я помахала в ответ и прибавила шагу, пока он не вздумал заговорить со мной.

– Ты помнишь, что у нас нет никаких доказательств его существования? Это ты его придумал.

– Да. Но если… Представь на мгновение, что это так. Я тебе фунт буду должен.

Я не рассмеялась.

– Предположим.

– Скажем, Ашлин считала, что какая-то банда приложила руку к исчезновению ее отца. И скажем, она не получила никаких ответов из отдела Пропавших без вести.

Стив был убийственно тактичен, но он имел в виду, что одна сука послала ее куда подальше.

– А с чего бы ей так думать? Она и словом не обмолвилась про банды. Она только и расписывала, каким Папочка был чудесным. Да она в обморок бы грохнулась, предположив, что за ним числится пара неоплаченных штрафов за парковку. И зачем бандитам похищать законопослушных граждан?

– Может, ей такое в голову не пришло, мы ведь знаем, что она была наивна. Может, она думала, что гангстеры – это как разбойники в сказках, ходят и высматривают, а кого бы им похитить, просто потому что они такие злодеи. А может, выяснила, что родитель не был таким уж святым, как она считала. На свете хватает законопослушных с виду граждан, которые на самом деле по уши в уголовщине.

– Он вроде водил такси, – проворчала я.

Банды имеют обыкновение держать своего таксиста, поскольку их собственные машины, как правило, известны полиции. Таксист может перевозить наркотики, оружие, деньги, людей, минуя наши радары.

– Вот теперь до тебя дошло. – Стив выглядел как довольный щенок, получивший угощение. – Мужик спутался с плохими парнями, что-то сделал не так и закончил где-то в горах с парой дырок в затылке. Отдел пропавших без вести в курсе дела, но не может ничего доказать. Детектив намекнул Ашлин, она запомнила и, повзрослев, решила провести собственное расследование. Бедная глупышка не понимала, во что лезет.

– Ее книжные полки, – сказала я. Мне бы помолчать и подождать, пока вся эта чертовщина сама собой пройдет, но я решила, что Стив заслужил еще одну конфетку. – Книга о пропавших без вести рядом с книгой об ирландской оргпреступности. Обе буквально испещрены пометками.