Эдик попятился и спиной прошел сквозь кусты. При этом парень неотрывно смотрел на чудовищного пупса, словно всерьез опасался, что тот сейчас встанет на ноги, сорвется с места и направится следом.

— Его и правда надо убрать.

Санжай ткнул в гуттаперчевого монстра пальцем. Впрочем, желания подойти ближе не проявил. Тоха махнул рукой и испарился вслед за Эдиком. Стало ясно, решить проблему с куклой придется мне.

Я сделал вперед пяток шагов, остановился у самой могилы, опустил глаза и уставился в землю. Смотреть на уродливое игрушечное лицо было выше моих сил. Кошмарный взгляд заставлял волосы шевелиться на макушке.

Я дрожащими пальцами, отчаянно путаясь в петлях, принялся расстегивать рубашку. После сбросил ее с плеч, как сачок накинул на монстра, быстро спеленал скользкую тушку. Едва удержался, чтобы не перевязать накрепко рукавами.

Да так и застыл, не понимая, что делать дальше.

— Сжечь эту пакость к чертям собачьим.

Голос Санжая вывел меня из ступора. Он звучно почесал затылок и добавил:

— Чтобы никто от испуга не помер.

Я сглотнул, переместил свою ношу подмышку и направился к многострадальным кустам. За сегодняшний день сквозь них проложили целую просеку.

— Пошли в лагерь, — бросил я, не оборачиваясь, — Генке на сегодня достаточно посещений. Думаю, ему без нас куда спокойнее.

Едва мы сдвинулись с места, как в спины нам послышался зловещий смех кукушки.

* * *

Пупс горел жарко. Голодное пламя пожирало руки, ноги, голое тельце. Я закинул его в огонь вниз лицом, чтобы не было видно пустых глазниц.

По поляне расстилался черный смрадный дым. Над головами из ветвей, как ненормальные, перекликались кукушки.

Тоха скрипнул зубами:

— Смеется гад над нами.

— Кто? Кто смеется?

Зиночка переводила полный ужаса взгляд с одного лица на другое.

— Хозяин, — пояснил Колька, — кто же еще.

— Все мы здесь сдохнем.

Юрка на отводил глаз от огня.

— Сдохнем, и медведи нас сожрут.

— Прекрати! — выкрикнул Эдик. — Вам что больше не о чем поговорить?

— Как не о чем? — издевательски усмехнулся я. — Можно обсудить, где онгон? Куда подевалась карта? Кто убил Генку и пытался прикончить меня? Видишь сколько тем! Выбирай любую. Ну же? Ну?

Эдик притих. Юрка скривил морду.

— Мало я тебе врезал. Достал, скотина.

Он развернулся и ушел в палатку. Я же никак не мог остановиться.

— Кому еще не терпится побеседовать?

Колька с Антоном молча переглянулись.

— Дурак ты, Миш, — совсем негромко сказал Эдик. — Разве можно так с людьми?

— А что не так?

Мне не стали отвечать. Эдик обнял за плечи хлюпающую носом Зиночку и увел за собой. Я думал, что Наташа тоже убежит, отправится жалеть Юрку, но нет. Она подсела ко мне вплотную, перехватила мою ладонь и принялась что-то ласково щебетать. Только слова ее до меня не доходили.

Я сидел и молился: «Господи, пусть весь этот кошмар окажется сном! Пусть я сейчас проснусь, и выяснится, что ничего этого со мной не было. Ни этого чертового леса, ни этих чертовых людей, ни онгона, ни карты, ни хозяина, ни мертвецов! Ничего!»

— Все! — голос Тохи прозвучал, как выстрел. — Надоело. Хватит жрать головастиков. Мишка, поплыли со мной, наловим нормальной рыбы. А Зина с Эдиком пусть что хотят, то и делают.

Наташа удивленно замолчала, я тоже выплыл из своих грез.

— Миш, ты со мной?

Я с готовностью подскочил.

— Погоди, сейчас сапоги надену.

— И я с вами!

Колька понесся к палатке впереди меня. Я только и услышал за спиной голос Наты:

— Ловите на всех.

* * *

Не скажу за всех, но я пошел спать сытый и довольный. Позже, когда пытался восстановить все прошедшие события, то не раз задавался вопросом — как мы с Санжаем умудрились начисто забыть о желании караулить в лагере по ночам? И ответа не находил. Однако, факт оставался фактом. Ни он, ни я не даже не попытались выследить убийцу.

Проснулся я оттого, что кто-то тронул меня за плечо и прошептал тихонько:

— Просыпайся, только не шуми.

Я распахнул глаза и разглядел в темноте лицо Антона.

— Тох, случилось что?

— Пока ничего, но скоро случится, — шепот его стал насмешливым. — Подъем, заговорщики, а то весь цирк пропустите.

Я огляделся. Рядом зевал и пытался разлепить свои монгольские глазки Санжай.

— Сработало? — спросил он еле слышно.

— А то!

Тоха горделиво выпятил грудь.

— Зря я что ли это страшилище с собой тащил?

Колька выпростал из спального мешка мосластые ноги, нащупал штаны и важно поведал:

— Я сразу понял, что это твоя работа.

Понял он! А мне сказать не мог?

Тоха пожал плечами.

— Правильно понял. Вы с Мишкой ничего такого не делали. Юрка скоро будет собственной тени бояться. Он бы такую пакость с собой через всю тайгу не понес.

Ну да, я аж скривился от досады. Как все просто. Действительно, кроме Антона некому.

— Одевайся, Миш, — Колькин голос звучал примирительно. — Похоже, Тохина мина сработала. Наконец-то узнаем, кто тут у нас злодей.

— Я вас снаружи подожду. Только фонарик возьмите.

И Тоха задом выполз за полог. Мы с Колькой одевались практически наперегонки. Я прихватил с собой фонарь, натянул кеды, наплевав на шнурки. Санжай сунул мне в руки штормовку. Из палатки вывалились одновременно.

Тоха на нас раздраженно зашипел:

— Тише вы, мамонты. Разве можно так шуметь?

На улице было темно. Месяц сиял в черном бархате тоненькой ниточкой. Частой россыпью горели звезды. Антон обернулся, приложил к губам палец и поманил за собой в сторону, противоположную от Генкиной могилы.

Поляну мы преодолели гуськом, друг за другом, согнувшись в три погибели, чтобы стать как можно незаметнее. Между Антоновой палаткой и навесом кухни нырнули в кусты.

Он еле слышно зашипел:

— Ждать будем здесь.

Я пихнул его в бок.

— С какой стороны придут?

Тоха указал пальцем на левую сторону озера.

— Должны отсюда, а там, кто их знает.

Поразительно, но мы ни разу не назвали убийц по имени.

Колька заелозил, устраиваясь удобнее.

— Давно ушли? — спросил он.

— Только что. — Тоха недовольно обернулся. — Все, молчок.

И мы замолкли.

Ждать пришлось бесконечно долго. Время тянулось, как резиновое. Где-то в глубине души я прекрасно понимал, что прошло не больше десяти минут. Но казалось, что ожидание тянулось целую вечность.

Наконец у озера появилось две фигуры. Первой шла долговязая мужская. За ней мелькала маленькая женская. Ната и Юрка, никаких сомнений. Я ощутил невольную гордость за себя, за Кольку. За то, как четко мы вычислили убийц.

Рядом довольный Санжай подтолкнул меня. Мол, смотри! Смотри, какие мы с тобой молодцы! Тоха по-прежнему молчал. Я выставил перед собой фонарик. Ну же. Ну! Шаг, еще шаг. Когда парочка