только одна, и она боится её заездить, с плавным переходом на вопрос, нет ли у меня ещё парочки, а то купить невозможно? На мой вопрос, где же остальные четыре ответ я получил, но он меня не сильно обрадовал. Одну пластинку бабушка отжалела семье моей мамы, Мышеватовым. Одну передала в дар гимназии — не знаю, может, рассчитывала, что её там под стеклом на «Доске почёта», которую специально для этого сделают, повесят — в итоге та уехала домой к директору. А ещё две… Ещё две она отдала, как я заподозрил, а дед уверил, что никаких подозрений — всё верно, потенциальным невестам. Которых всё же присмотрела, несмотря ни на что. Ну, а как ещё понимать слова о «хороших девочках», которым «очень понравилась и твоя песня, и вообще они о тебе много спрашивали»? Причём вполне возможно, что интерес там не столько самих «хороших девочек», имён которых мне эта интриганка так и не сказала, сколько родительниц, с которыми бабуля о чём-то там сговорилась. Поневоле порадуешься, что бабушка так и не стала Рысюхиной, а потому никак не может оформить мою официальную помолвку и вообще говорить от имени рода! А неофициальные авансы я всегда могу дезавуировать и вернуть, причём даже почти без скандала, хоть обида может и возникнуть.

Прямо страшно на каникулы зимние домой ехать! Или я про это уже думал раньше? За размышлениями о бабушкиных интригах доехал до Буйнич, где велел править ко всё той же гостинице. Она принадлежала академии, и в Уставе была сносочка, в редко читаемом студентами разделе о структуре ВУЗа, что территория гостиницы считается академической территорией — упоминалось об этом в контексте обоснования причин, по которым в ней на студентов распространяются все те же правила, что и в общежитии. Но мне для того, чтобы избежать претензий — самое оно.

Осталось только как-то определить, сложил ли Жабицкий два и три, и получил ли при этом что-то, не сильно отличающееся от пяти. Считать жандармского ротмистра круглым дураком, который тупо ждёт меня на проходе с лица на изнанку, потирая в вожделении потные ладошки и не подумал про обходные варианты я всё ещё не хотел. И если он настропалил персонал, то может внезапно оказаться, что в гостинице «нет свободных мест». Тогда придётся переходить к запасному плану, который мне самому очень не нравится. Как назвал его дед — «План „Г“, на случай, если всё будет совсем плохо».

По пути от ворот к крыльцу (вспомнил, как любовался здесь в августе тылами сестёр Плотвичкиных) я услышал от конюшен голос, который показался мне знакомым. Хотя — откуда у меня здесь быть знакомым? И тут понял: это же наш проводник по коротким путям, пан Подрепейницкий! Вряд ли он, даже если опять изображает бедного однодворца, будет ночевать на конюшне — значит, или на сей раз он со своим транспортом, и теперь пристраивает его на ночлег, или решает какие-то свои дела. В любом случае туда лезть не стоит, а вот подождать его на дорожке, в месте, которого не видно ни с крылечка, ни через окна с места регистратора — стоит. Потому что уж про него-то Жабицкий явно не знает, и учитывать в своих планах не мог в принципе. Если не впадать в совсем уж клиническую паранойю и не считать, что наш чичероне — человек ротмистра, и поджидает меня здесь специально. Осталось вспомнить, как его звали…

— Пан Юзеф! Добрый вечер! Я Юра Рысюхин, вы с нами в мае ехали отсюда в Барановичи по короткой дороге.

— А, пан Юрась, как же, помню, и вашего отца, и ваш замечательный экипаж с не менее замечательным холодильным шкафом! Как отец, как сам, какими судьбами здесь?

Сейчас Подрепейницкий отнюдь не выглядел полунищим оборванцем, что только подтверждало наши с папой рассуждения по его поводу. Сейчас он был одет как бы не лучше, чем мы с отцом при прошлой встрече, ну, или как я сейчас.

— Отец погиб вскоре после нашей встречи. А здесь я учусь, как и планировал.

— Мои соболезнования! — Или он был великолепным актёром, что при его роде деятельности необходимо, или сочувствовал искренне.

— Так вот, на изнанку я попасть не успел, а ночевать, согласно правилам, обязан на территории академии — например, в гостинице. Но с этим есть проблема…

— Неужели нет денег на номер⁈ — Юзеф с удивлением посмотрел на меня.

— Нет-нет, что вы! И дебоша в номере с последующим некомплектом стен тоже не было. Просто возник личностный конфликт с одним из местных служащих (а что — Жабицкого вполне можно считать местным, академическим, служащим), на почве моего желания пощупать его морду вследствие вопиющего хамства и непомерной жадности мордовладельца. И теперь, боюсь, если дежурит «нужная» смена, то номера для меня не найдётся, независимо от их количества в наличии. Потому — не могли бы вы…

— Всё, понял, ни слова больше! Долг, как говорится, платежом красен, да и не стоит эта услуга отдельного упоминания. Вас устроит номер на двоих? В таком случае и дать задний ход регистратору будет труднее, да и, признаться, провести вечер в компании представляется интереснее, чем одному.

— Безусловно! — я протянул свой удостоверение личности. Надо бы, кстати говоря, для солидности озаботиться паспортом, оно и по статусу главы рода рекомендуется, но тратить время на минских бюрократов нет ни желания, ни возможности. Хм, а если поверенного на это дело подрядить, по доверенности? Нет, понятное дело, что получать надо будет ехать самому, а вот всю подготовку провести? Надо будет при следующем звонке бабушке попросить её узнать номер Сребренникова, или, если он без телефона, зайти к нему лично.

При виде меня стоявший за стойкой регистрации парнишка (тот самый, что мне телефонный звонок продавал, кстати говоря) сморщился, подтверждая мои подозрения. А Подрепейницкий по дороге в номер открыто усмехался:

— Это ещё что, видел бы ты, как его передёрнуло, когда он твои документы увидел! Будто собачью какашку на бумажке подсунули, а уже всё, уже двухместный номер выписал! Ой, ничего, что я на «ты»?

— Да нет, нормально.

— Отлично, тогда и ты мне тоже особо не «выкай» и без лишнего официоза, ладно?

«Деда!»

«Что случилось, „внучек“, соскучился?»

«Я-то не очень, а вот ты… Тут, похоже, посиделки намечаются, мне это не интересно. Если хочешь — давай местами махнёмся, ты с паном Юзиком побухаешь, а я мультики посмотрю?»

«А вот не вижу причин отказаться! Спасибо, Юра! Тут так скучно, если бы ты знал. И только смотреть кино про тебя, без возможности управления — не особо