В предрассветной мгле возникают контуры здания, в котором находится мой офис. Я поднимаю голову и вижу герань, стоящую на подоконнике. Она отцвела, листья у нее ломкие и желтоватые. Но пройдет две недели, она отдохнет, наберется сил и воспрянет вновь. Надо брать пример с герани, говорю я себе. Вхожу в офис и включаю компьютер. Еще нет семи, и у меня есть два благословенных часа на то, чтобы заняться организационными делами. Завтра начинаются школьные экзамены за первый семестр. До конца недели Санквите предстоит сдать пять экзаменов.

Красный огонек на телефоне мигает, значит на голосовой почте есть сообщения. Я открываю блокнот и прослушиваю их. Первые два сообщения – от родителей новых учеников. Третье – от доктора Тейлора, получено 23 декабря. Услышав его голос, я опускаюсь на стул и покусываю ластик на карандаше.

«Здравствуйте, Бретт, это Гаррет. На тот случай, если вы вдруг решите во время каникул заехать в офис и прослушать голосовую почту, сообщаю вам свой мобильный номер. 312-555-4928. Звоните в любое время. Буду рад с вами поговорить. Я понимаю, что первое Рождество без мамы может показаться вам не слишком веселым. – Гаррет умолкает на мгновение. – В любом случае, хочу, чтобы вы знали, как со мной связаться. Если вы слушаете это сообщение уже после праздников, я очень рад, что вы пережили их благополучно. Желаю счастья в наступившем году».

Я пожираю телефон взглядом. Карандаш падает у меня из рук. Доктор Тейлор беспокоится обо мне. Для него я не просто учительница его пациента. Прослушиваю сообщение во второй раз, наслаждаясь звуками его бархатного голоса, и ловлю себя на том, что улыбаюсь – в первый раз за много дней. Набираю его номер, надеясь, что он тоже ранняя пташка. Мои надежды оправдываются.

– С Новым годом, Гаррет! Это Бретт. Я только что прослушала ваше сообщение.

– Привет! Ну, я думал… хотя и не был уверен…

Откровенное смущение, звучащее в его голосе, заставляет меня улыбнуться.

– Спасибо. Я оценила вашу заботу. Как прошли праздники?

Он рассказывает, что провел Рождество с сестрами и их семьями.

– Мы собрались в доме моей племянницы в Пенсильвании.

– В доме вашей племянницы?

Я несколько ошарашена, но тут же спохватываюсь. В отличие от малышки Эммы, его племянница – взрослая женщина, возможно моих лет.

– Здорово! – говорю я.

– Мелисса – дочь самой старшей из моих сестер. Трудно представить, но двое ее детей – уже школьники. – Несколько мгновений он молчит, потом спрашивает: – А как провели праздники вы?

– Вам повезло, что я прослушала ваше сообщение только сегодня. Если бы ваш номер появился у меня раньше, я обрушила бы на вас лавину собственных проблем.

– Неужели все было так плохо?

– Хуже не бывает.

– Мой первый пациент придет не раньше девяти. Хотите поговорить о том, что произошло?

Кое о чем я предпочитаю умолчать. Например, о надеждах на беременность, рухнувших в рождественское утро, и о неудавшейся попытке соблазнить Брэда. Зато рассказываю о тоске по маме, о тщетных поисках новой квартиры, о тревожных прогнозах доктора, у которого мы были с Санквитой. Когда у тебя есть такой превосходный слушатель, говорить легко и просто. К тому же он психиатр. Но вот что удивительно: разговаривая со специалистом по душевным болезням, я чувствую себя совершенно нормальной. А ведь бывает немало ситуаций, в которых я кажусь себе чокнутой, балансирующей на грани вменяемости. Несколько раз Гаррет даже заставляет меня смеяться… Но вот разговор доходит до моего новообретенного отца.

– Представьте себе, он позвонил на Рождество. Выяснилось, что у него есть другая дочь, эту свою дочь он знает с пеленок и обожает. В отличие от меня, он вовсе не горит желанием встретиться.

Тут же начинаю жалеть о сказанном. Я не должна ревновать к своей сестре, которая к тому же нездорова. Мне следует проявить больше чуткости и понимания.

– Вы с ним определили, когда встретитесь?

– Нет, – отвечаю я, почесывая переносицу. – Зои сейчас простужена. Она не может путешествовать, а он не хочет подвергать ее контакту с микробами, носительницей которых являюсь я.

– И вы решили, что не нужны ему. – Голос Гаррета мягок и полон сочувствия.

– Да, – отвечаю я едва слышно. – Я воображала, что он прилетит в Чикаго первым же рейсом. Но он, как видно, боится, что Зои расстроится, узнав о моем существовании. Может, он прав, а я жуткая эгоистка. Но я слишком долго ждала этой встречи. Я хочу его увидеть. И Зои я хочу увидеть тоже. Как бы то ни было, она моя сестра.

– Вы непременно увидитесь с ними обоими.

– Знаете, у меня такое дурацкое чувство… словно я подарок, который вручили моему отцу и который оказался ему совершенно не нужным. Я всего лишь напоминание о том, что навсегда осталось в прошлом, а он живет настоящим. Откровенно говоря, я ужасно ревную к этой Зои, – зажмурив глаза, признаюсь я. – Понимаю, что это неправильно, но ничего не могу с собой поделать.

– Когда речь идет о наших чувствах, понятия «правильно» и «неправильно» утрачивают всякий смысл, – говорит Гаррет. – Эмоции неподвластны правилам.

Ощущение такое, словно он кладет прохладную руку на мой разгоряченный лоб.

– Разумеется, вам обидно, что отец оберегает вашу сестру, а не вас.

– Очень обидно! – с готовностью откликаюсь я, но тут взгляд мой падает на часы. – Господи боже! Уже восемь тридцать! Я отняла пропасть вашего времени!

– Бретт, поймите, чувства, которые вы испытываете, совершенно естественны. Как всякий нормальный человек, вы нуждаетесь в том, чтобы вас оберегали и защищали. И вы рассчитывали, что ваш отец удовлетворит эту потребность. Возможно, именно так и произойдет. Но существуют и другие пути решения проблемы.

– Вы имеете в виду успокоительные препараты?

– Вот уж нет! – смеется Гаррет. – В лекарствах вы совершенно не нуждаетесь. Все, что вам нужно, – это любовь. А кто будет источником этой любви, не так важно. Стремление любить и быть любимым – это основная человеческая потребность. Вы это сознаете, и это уже хорошо. Поверьте мне как специалисту. Я-то вижу, сколько вокруг несчастных людей, которые пытаются заглушить эту потребность. А знаете почему? Поиск любви делает человека уязвимым. Только душевно здоровые люди могут позволить себе быть уязвимыми.

– Честно скажу, сейчас я вовсе не чувствую себя воплощением душевного здоровья. Но вы доктор, вам виднее. – Я бросаю взгляд в свой ежедневник. На девять пятнадцать назначено занятие с Аминой. – Страшно жаль, но мне пора идти. Да и вам, как я понимаю, тоже. Спасибо за сеанс психотерапии. По совести говоря, вы должны прислать мне внушительный счет.

– Я над этим подумаю, – смеется он. – Возможно, в качестве платы вам придется как-нибудь со мной пообедать.

Предложение застает меня врасплох. Неужели доктор Тейлор намерен за мной приударить? Я никогда прежде не встречалась с мужчиной значительно старше себя. Но надо признать, отношения с мужчинами моей возрастной категории у меня складываются из рук вон плохо. В конце концов, Кэтрин Зета-Джонс вышла замуж за Майкла Дугласа, а чем я лучше ее? Я отчаянно пытаюсь подыскать какой-нибудь подходящий ответ, легкий, остроумный и обнадеживающий. Надо дать ему понять, что дверь в мое сердце открыта или хотя бы не заперта.