Увы, я ломаю себе голову слишком долго.

– Нам обоим пора приступать к работе, – произносит Гаррет более деловым тоном, чем обычно. – Пожалуйста, позвоните мне после занятий с Питером.

– Да-да. Разумеется, позвоню.

Мне хочется вернуться к теме совместного обеда, но он поспешно прощается, и в трубке раздаются гудки.

Связь прервана. Буквально и фигурально.

Весь день туман покрывал город каплями влаги, похожими на брызги святой воды. К вечеру температура падает, дороги покрываются льдом, и движение превращается в сущий ад. Как и обычно, занятие с Питером я оставляю напоследок. Знаю, что он способен выбить меня из колеи, даже если день складывался удачно.

Сегодняшний урок ничем не отличается от остальных. Питер, по обыкновению, избегает встречаться со мной взглядом. Даже если он считает нужным ответить, то цедит слова сквозь сжатые зубы. И все же я испытываю жалость к этому смышленому мальчишке, который целыми днями торчит в тесной прокуренной квартирке. Закончив урок, я вытаскиваю из портфеля несколько книг:

– Питер, я тут недавно заглянула в книжный магазин. Подумала, может, тебе захочется прочесть эти книги. Все-таки это пища для ума.

Я пристально смотрю на него, надеясь увидеть на его лице проблеск оживления или любопытства. Но Питер с непроницаемым выражением таращится на стол.

– Я знаю, ты интересуешься историей. – Я вынимаю из стопки книгу. – Эта книга о детях, живущих в Пыльном котле. – Указываю на другую. – А эта рассказывает об экспедиции Льюиса и Кларка.

Неожиданно Питер выхватывает книги из моих рук.

– Правильно, – улыбаюсь я. – Бери их. Они твои.

Питер прижимает книги к груди.

Сердце мое поет. Впервые наш урок заканчивается моей маленькой победой.

Когда я выхожу на улицу, в воздухе все еще висит морось. Влажные ступеньки стали скользкими, и я спускаюсь медленно, держась за перила. Внезапно дверь за моей спиной открывается.

Я резко поворачиваюсь. На крыльце стоит Питер. Он по-прежнему прижимает книги к груди, взгляд его устремлен на меня. Неужели он хочет сказать спасибо, проносится у меня в голове. Я замираю на мгновение, но Питер не произносит ни слова. Возможно, ему мешает смущение. Машу рукой на прощание:

– Надеюсь, ты будешь читать с удовольствием.

Иду к машине, но громкий шлепок заставляет меня обернуться вновь. Питер смотрит на меня, на лице его застыла злорадная ухмылка. Новенькие книги валяются в луже у крыльца.

Я открываю дверь в офис, бросаю промокшую сумку на пол и хватаюсь за телефонную трубку. Гаррет отвечает после четвертого гудка.

– Гаррет, это Бретт. У вас есть несколько свободных минут?

Дрожащим голосом рассказываю о дикой выходке Питера.

Гаррет тяжело вздыхает:

– Да, ситуация неприятная. Завтра я займусь Питером вплотную. Его поведение становится все более неадекватным. Думаю, его дальнейшее пребывание дома не имеет смысла. Настало время перевести его… в другое место.

– В другое место? – растерянно переспрашиваю я.

– Домашнее заточение лишь усугубляет его проблемы. Насколько я знаю, Медицинский центр Кук-каунти занимается реабилитацией подростков, страдающих психическими отклонениями. У них там есть целая программа, называется «Новый путь». На каждого подростка приходится по два врача, так что на недостаток внимания пациенты пожаловаться не могут. Правда, Питер слишком молод и не подходит им по возрасту. Но, надеюсь, они сделают исключение.

Значит, мои занятия с этим маленьким отморозком прекратятся. Я испытываю облегчение и разочарование одновременно. Отделаться от такой занозы, как этот несносный мальчишка, конечно, приятно. Но при этом я сознаю, что отказалась выполнять возложенную на меня миссию. Нет, пожалуй, это слишком высокопарно. Точнее будет сказать, чувство у меня такое, словно я ушла из театра, не досмотрев спектакль. А кто знает, вдруг у этой унылой пьесы окажется оптимистичный, жизнеутверждающий финал?

– Может, он просто решил, что это дурацкие, скучные книги? – предполагаю я. – А может, был оскорблен тем, что я осмелилась сделать ему подарок? Хотел показать, что не нуждается в благотворительности.

– В любом случае, вам не в чем себя упрекать. Питер не похож на других ваших учеников. Боюсь, все ваши усилия подобрать к нему ключ не принесут результата. Он хочет причинить вам боль. Пока речь идет только об эмоциональной боли. Но не исключено, он может пойти дальше.

Я вспоминаю ухмылку Питера, холодную, жестокую, и по моей спине пробегает дрожь.

– Я вас испугал, Бретт?

– Ничуть.

Я смотрю из окна на мокрую темную улицу. Я намеревалась остаться здесь до девяти часов, а потом ехать в Джошуа-Хаус. Но почему-то мой уютный офис кажется мне холодным и неприветливым.

– Помните, утром вы обещали как-нибудь пригласить меня пообедать?

– Да, – откликается Гаррет, как мне кажется, не слишком решительно.

Я набираю в грудь побольше воздуха и зажмуриваю глаза, словно перед прыжком в холодную воду:

– А не хотите прямо сейчас выпить со мной чашечку кофе? Или пропустить глоток чего-нибудь покрепче?

Затаив дыхание, я ожидаю ответа. Наконец в трубке раздается его голос, в котором звучит улыбка:

– С удовольствием. В вашем обществе я готов пить что угодно.

Как я и предполагала, на дорогах коллапс. Отправляться в модные заведения, где мы бывали с Эндрю, у меня нет ни малейшего желания. Останавливаю свой выбор на «Петтеринос», ресторане и баре в стиле сороковых годов неподалеку от Чикаго-Луп. По-моему, Гаррету должно там понравиться. Но вот уже пять сорок, а я по-прежнему торчу в пробке на Южной стороне, в нескольких милях от своей цели. К шести мне никак не добраться. Кляну себя за то, что утром стерла сообщение Гаррета, не записав номер его мобильного.

Звонит мой мобильник. Первая мысль: это Гаррет, хочет сообщить, что тоже застрял в пробке. Но это невозможно, у него ведь нет моего номера.

– Это Джин Андерсон из приюта Джошуа-Хаус, – раздается в трубке. – Вы должны заступить на смену в девять. Но вам придется подъехать пораньше.

У меня волосы встают дыбом. Что себе воображает эта женщина? Кажется, она считает, что я обязана изменять свои планы по первому ее слову?

– К сожалению, это невозможно, – произношу я непререкаемым тоном. – На этот вечер у меня намечены важные дела. Возможно, у меня получится приехать к восьми, но обещать не могу.

– У Санквиты серьезные проблемы. Началось кровотечение.

Я роняю телефон на пассажирское сиденье и разворачиваюсь на 180 градусов. Другие машины сердито гудят, но я не обращаю на них внимания. Все мои мысли поглощены грустной девочкой с ореховыми глазами, готовой умереть ради своего будущего ребенка.