– Непостижимые чудеса?

– Чушь. Ответ: ничего. Ничто не может там произойти, поскольку, если что-то происходит, если что-то просто может произойти, значит это не вечность. Наши жизни сопряжены с развитием, переменами, с самóй возможностью перемен; по сути, перемены и определяют жизнь.

– Вы всегда были такого мнения?

– Если остановить перемены, то есть фактически остановить время, если не допустить возможность перемен в жизни индивида – каковая подразумевает и возможность изменений к худшему, – то жизни после смерти не получится, получится одна лишь смерть.

– Но некоторые полагают, что душа после смерти возрождается в другом теле.

– Эта точка зрения консервативна и не очень разумна, но и не особенно глупа.

– А другие полагают, что после смерти душе дозволено создать собственную вселенную.

– Эта позиция смехотворна и отдает одержимостью, а также почти наверняка ошибочна.

– И те, кто полагает, что душа…

– Ну, в мире множество всяких верований. Меня интересуют в основном те, которые связаны с идеей небес. Не понимаю, почему никто не замечает их идиотизма.

– Но может быть, вы не правы.

– Не смешите меня.

– В любом случае, даже если небеса и не существовали изначально, их все-таки сотворили. Они существуют. И вообще, их великое множество.

– Ха! Технология. Так называемые небеса долго не продержатся. Грядет битва. Битва на небесах или между ними.

– А как же Сублимированные?

– А вот это уже кое-что за небесами. И к сожалению, по сути своей бесполезно. Но это уже начало. Точнее, конец. Или опять же начало жизни иного рода, что лишь подтверждает мою точку зрения.

– Вы теряете нить моей мысли.

– Мы все потеряны. Мы все мертвы.

– …А вы на самом деле профессор теологии?

– Само собой! Разве это не очевидно?

– Господин Циллер! Вас уже познакомили с этим новым челгрианином?

– Простите, а нас знакомили?

– Ну да, я об этом и спрашиваю.

– Нет, я имел в виду, меня с вами знакомили?

– Трельсен Скоффорд. Мы встречались у Гидхутана.

– Правда?

– Вы сказали, что моя точка зрения на ваши работы «своеобычна» и, «несомненно, уникальна».

– М-да, слышу эхо собственных слов…

– Отлично! Итак, вас уже познакомили с этим типом?

– Нет.

– Нет? Но он тут целых двадцать дней! Говорят, он живет совсем ря…

– Вы правда идиот, Трельсен, или нарочно придуриваетесь, чтобы меня повеселить?

– Простите, не понял?

– Да где уж вам. Если вы дадите себе труд уделить хотя бы незначительное…

– Я просто слышал, что сюда занесло еще одного челгрианина…

– …внимание нашим обстоятельствам, то поймете, что этот «еще один челгрианин» – феодал-ретроград, профессиональный громила, который явился сюда, чтобы уломать меня на возвращение в презираемое мною общество. Я не испытываю ни малейшего желания связываться с этим ублюдком.

– Ой. Я не сообразил.

– Тогда вами движет невежество, а не злой умысел. С чем я вас и поздравляю.

– Значит, вы вообще не собираетесь с ним знакомиться?

– Совершенно верно, вообще не собираюсь. Пожалуй, несколько лет продержу его в ожидании, а потом он либо отчается и отвалит восвояси, за что подвергнется ритуальному бичеванию, либо постепенно прельстится красотами Культуры в целом и Масака в частности – и испросит гражданства. После этого я, возможно, с ним познакомлюсь. Великолепная стратегия, не так ли?

– Вы серьезно?

– Я всегда серьезен, в особенности когда дурачусь.

– Думаете, сработает?

– Не знаю. И меня это нисколько не волнует. Скорее, забавляет.

– Но почему они хотят вашего возвращения?

– Вероятно, потому, что я их истинный император. Во всем виновата завистливая крестная, которая во младенчестве подменила меня моим братом-близнецом, невесть куда исчезнувшим злодеем Фиммитом.

– Чего-о? Правда?!

– Нет, конечно. Он прибыл, чтобы вручить мне повестку в суд за нарушение правил дорожного движения.

– Да вы шутите!

– Как вы догадались?! А дело вот в чем: мои передние железы выделяют особый секрет; в каждом челгрианском клане рождается один-двое самцов на поколение, способных производить такое вещество. Без него мужские особи моего клана не способны исторгать каловые массы. Если они не полижут соответствующее место хотя бы раз в приливный месяц, то их жутко пучит. К сожалению, мой кузен Кехенаханаха Третий Младший недавно, совершая утренний туалет, стал жертвой несчастного случая и лишился способности вырабатывать чудо-средство, так что я им нужен как можно скорее, иначе все мои родичи мужеска пола просто лопнут от накопившегося в организмах дерьма. Существует, разумеется, альтернатива в виде хирургического вмешательства, однако, к сожалению, медицинской лицензией на такие операции владеет клан, с которым мы уже три века в натянутых отношениях. Причиной распри послужила случайная отрыжка во время ярмарки невест или что-то в этом роде. Мы не любим это обсуждать.

– Но… но вы же не серьезно?

– Вижу, вас не обманешь. Нет. Я просто забыл вернуть книгу в библиотеку.

– Вы надо мной ведь шутите, правда?

– И вновь вынужден констатировать вашу невероятную проницательность. Такое впечатление, что вы меня видите насквозь. Наверное, я вам и не нужен.

– Значит, вы на самом деле не знаете, зачем им нужно, чтобы вы вернулись?

– Ну а зачем, как вы думаете?

– Ой, только не спрашивайте!

– Вы у меня эти слова просто с языка сняли!

– Так ведь можно же спросить.

– Коль скоро вас это так заботит, обратитесь к тому, кого вы столь деликатно именуете «новым челгрианином».

– Нет. Я имел в виду – спросить у Концентратора.

– Ну да, он же все знает. О, смотрите, а вот и аватар!

– А, точно! Давайте… Ой. Ну, в общем, тогда… Ой, здрасте. А вы, наверное, хомомданин?

– Вы крайне проницательны!

– Так что эта женщина в действительности делает?

– Слушает меня.

– Слушает? И все?

– Да, я говорю, а она слушает.

– Ну и? В смысле, я ведь тоже вас сейчас слушаю. Что в этой женщине такого особенного?

– Ну, она слушает и не задает вопросов вроде тех, какими вы сейчас, к сожалению, меня засыпали.