– Нет. Пророком-савантом.

– Ну, я почти угадал.

– Суть в том, что в черепе у этого типа была бомбочка, заряженная антиматерией.

– Ой. А она не гремела, когда он мотал головой?

– Бомбу в защитной оболочке подвесили на одноатомном моноволокне.

– И что?

– Видишь ли, предполагалось, что бомба, спрятанная внутри черепа, в мозгу гидроцефала, не подвергнется сканированию, поскольку известно, что Культура принципиально не влезает в чужие головы.

– То есть они оказались правы: бомба взорвалась, корабль разнесло в клочья – и все это должно меня успокоить?

– Нет.

– Я почему-то так и думал.

– Они ошиблись, устройство было обнаружено, и корабль полетел дальше как ни в чем не бывало.

– А что случилось? Ниточка оборвалась, гидроцефал чихнул и бомба вылетела из ноздри?

– Стандартное сканирование Разумы осуществляют в гиперпространстве, в четвертом измерении. Непроницаемая сфера кажется оттуда кругом. В запертые комнаты легко проникнуть. Мы с вами выглядели бы плоскими.

– Плоскими? Гм. Я сталкивался с критиками, которые явно имели доступ в гиперпространство. Надо будет принести им всем извинения. Какая досада.

– Корабль не считывал разум несчастного – в сканировании такой точности не было ни малейшей нужды, потому что присутствие бомбы было столь же очевидно, как если бы бедняга водрузил ее на макушку.

– По-моему, ты долго и нудно пытаешься успокоить меня какими-то сомнительными байками.

– Прошу прощения за излишнее занудство. Я лишь хотел рассеять твою тревогу.

– Ладно, предположим, тревога рассеялась. Я больше не боюсь, что этот говнюк явился сюда с намерением меня убить.

– Значит, ты с ним встретишься?

– Ни за что и никогда!

– «Все, больше ни уговаривать, ни улещать никто не будет».

– О, прикольно. Это наступательный корабль?

– Разумеется.

– Ну еще бы.

– Ага. Твоя очередь.

– «Чужая проблема».

– Гмм.

– «Гмм»? Просто «Гмм»?

– Ну… Нет, не вставляет. Как насчет «На мелочи не размениваюсь»?

– Какое-то мутное имечко.

– А мне всегда нравилось.

– «Ткни его дубинкой».

– НК?

– ОКК.

– «Предупреждаю, у меня большая дубинка».

– Что?

– Название такое. «Предупреждаю, у меня большая дубинка». Произносится тихо, а на письме выделяется уменьшенным шрифтом. Ясное дело, НК.

– А, ну да.

– Мое самое любимое название. Лучше не придумаешь.

– А вот и нет. Например: «Отдай мне пушку, а потом спроси еще раз».

– Да, неплохо, но грубовато.

– Зато не так вторично.

– С другой стороны, «Да никто и не считает»?

– Угу. «Весьма находчивый ответ».

– «Мы еще не встречались, но ты мой большой поклонник».

– Э? Что? Как-как?

– Да я к тому, что все это очень весело.

– Ага. Ну, я рад, что наконец и ты втянулся.

– То есть как это – наконец втянулся?

– В смысле – наконец согласился, что имена кораблей вполне можно упоминать в приличном обществе.

– Ты чего? Я разговариваю с тобой именами кораблей уже много лет, а ты только недавно сообразил, в чем дело.

– Вот я тебе тем же и отвечу: «Все равно я первый заметил».

– Что?

– Что слышал.

– Ха! В таком случае – я «В полном отпаде от абсолютной неправдоподобности последнего заявления».

– Да ну тебя. «Твой кредит доверия на нуле».

– Ах, ты весь такой «Очаровательный, но неразумный».

– А ты «Умалишенный, но упертый».

– «Ты тут не самый крутой чувак».

– Сочиняешь на ходу.

– Ну, я… погоди, это имя корабля?

– Нет. А вот сейчас – имя: ты несешь «Совершенную бессмыслицу».

– «Невежливый клиент».

– «Дотошный, но… необязательный».

– «Тяжелый случай хронического убожества».

– «Очередной шедевр фабрики бессмыслиц».

– «Расхожее мнение».

– «В одно ухо влетело».

– «Все было хорошо, пока ты не приперся».

– «Родители виноваты».

– «Неадекватная реакция».

– «Кратковременное помутнение сознания».

– «Несостоявшийся пацифист».

– «Перевоспитанный маменькин сынок».

– «Гордыня тебя погубит».

– «Сейчас будут бить».

– «Это все из-за тебя».

– «Вот туда и целуй».

– Если хотите подраться – вам на выход.

– …Это тоже название?

– Не знаю. Прикольное.

– Ага.

– Концентратор?

– Циллер. Добрый вечер. Развлекаетесь?

– Нет. А вы?

– Разумеется, да.

– Правда? Неужели настоящее счастье так… неизбежно? Это огорчает.

– Циллер, я – Разум-Концентратор. У меня под присмотром целое – да будет мне дозволено заметить, великолепнейшее – орбиталище, не говоря уже про пятьдесят миллиардов человек, о которых нужно заботиться.

– Ну, про них я вообще молчу.

– В данный момент я слежу за угасанием сверхновой в галактике, удаленной на два с половиной миллиарда световых лет. Ближе к дому, за тысячу световых, умирающая планета в атмосфере красного гиганта медленно приближается по спиральной орбите к его ядру. А через гиперпространство я могу наблюдать, как тысячи лет спустя планета погибает в ее солнце. В пределах системы я отслеживаю миллионы комет и астероидов и корректирую десятки тысяч орбит; некоторые астероиды впоследствии служат сырьем для Плит, а некоторые я просто убираю с дороги. В следующем году я собираюсь пропустить крупную комету прямо через отверстие орбиталища, между Концентратором и Ободом. Это будет великолепное зрелище. Сейчас к нам приближается несколько сотен тысяч меньших небесных тел, которые обеспечат роскошное световое шоу на премьере вашего нового сочинения в конце периода Новых-Близнецов.

– Это…

– И конечно же, я поддерживаю постоянную и непрерывную связь с сотнями, а то и тысячами Разумов ежедневно: с Разумами всевозможных кораблей – и тех, кто прибывает, и тех, кто отчаливает, со старыми друзьями, с теми, кто разделяет со мной ряд увлечений и интересов, с другими орбиталищами и университетскими Мудрецами, и так далее. У меня одиннадцать Блуждающих Личностных Конструктов; они кочуют по галактике, подселяются в субстраты Разумов всесистемников и кораблей поменьше, орбиталищных Концентраторов, Эксцентриков, Отшельников и прочих; а потом эти некогда идентичные создания вернутся, и я могу лишь предполагать, какими они предстанут и как изменят меня, если мы решим слиться воедино.