Достигнув власти, Адриан объявил, что будет действовать согласно заветам первого августа, который рекомендовал своим преемникам не стремиться к расширению Империи, а лишь охранять уже завоеванное. Все свои усилия он направил к тому, чтобы установить мир на всех границах Империи. К тому моменту не только отпали парфяне и армяне, но производили нападение мавры, шли войной сарматы, нельзя было удержать под римской властью британцев, был охвачен мятежами Египет, наконец проявили непокорство Ливия и Палестина. Поэтому все земли за Евфратом и Тигром, завоеванные Траяном, он тотчас покинул и провозгласил их свободными. Беспорядки же в Иудее и Мавретании он распорядился подавить силой. Вслед за тем он выехал из Антиохии, чтобы встретить останки Траяна, и прибыл с ними в Рим.

«В письме к сенаторам он просил извинения за то, что не дал сенату высказать суждение по поводу перехода к нему императорской власти, – потому что спешно был провозглашен воинами, так как государство не могло оставаться без императора. Поднесенное ему сенатом имя «отца отечества» Адриан отложил на более поздние времена. Похоронив Траяна, он отправился в Мезию в поход против сарматов и роксоланов и успешно заключил с ними мир». Действительно, со смертью Траяна обстановка на границах Империи крайне осложнилась и Адриан был вынужден принять ряд мер.

Он начал свое правление в 117 году, которое длилось до 138 года, с того, что еще в Антиохии, до приезда в Рим, заключил мир с Хозроем, вернув парфянам Ассирию и Месопотамию и снова сделав Армению вассальным государством. Это было решение огромной важности, продиктованное сознанием того, что восточные завоевания Траяна если и могут быть удержаны, то лишь ценой чрезвычайного напряжения всех сил государства. Траян для войны с парфянами до такой степени обнажил остальные границы, что они оказались под ударом в Дакии, на Дунае, в Британии, в Мавретании. Война с Хозроем, в сущности, только в 116 году начала принимать крупные масштабы. Население Месопотамии ясно показало свою враждебность римлянам. Новая граница, вынесенная далеко за Евфрат, была гораздо более уязвима, чем старая, идущая по Евфрату. Все эти соображения, вероятно, уже приходили в голову Траяну, когда он в 117 году отказался от дальнейших завоеваний. Адриан только сделал из них логичный вывод.

На других границах Адриан также отказался от крупных наступательных операций, ограничившись только обороной. Он побывал лично на всех вызывающих беспокойство пунктах: в Мезии, Дакии, Германии, Британии, Африке. Всюду Адриан принимал меры для поднятия дисциплины в войсках и для укрепления границ. Примером может служить Адрианов вал в Британии. Оборона Империи была доведена при этом императоре до возможного в то время совершенства.

Как завоевания Траяна нельзя объяснить его «воинственностью», так мирную политику Адриана нельзя выводить из его личного миролюбия. При Траяне Империя сделала последнее гигантское усилие остановить надвигающийся кризис путем захвата новых земель. Однако независимо от временных положительных результатов, которые дали эти завоевания, они были куплены ценой такого напряжения военных и финансовых сил государства, что дальнейшее продолжение активной внешней политики стало невозможным: оно привело бы к военному и финансовому краху. Заслуга Адриана состояла в том, что он это понял и предпринял соответствующие действия.

Адриан очень много внимания уделял провинциям. Это выразилось, между прочим, в его систематических инспекторских поездках, во время которых он посещал самые отдаленные области Империи. Из 21 года своего правления Адриан больше половины времени провел вне Италии. Многие провинциальные города получили при нем права колоний или муниципиев. Император сам много строил в провинциях, а также щедро субсидировал городское строительство, в особенности в Греции (Адриан был страстным поклонником греческой культуры). Эта политика, равно как и общее умиротворение Империи, имела своим результатом оживление провинциальной жизни, появление новых городов и расширение старых. Культурная жизнь Империи при Адриане освещена последним закатным блеском. Центр ее перемещается на восток, в области греческого языка и культуры, где наступает так называемое «греческое возрождение».

Время Адриана в целом характеризовалось относительным гражданским миром. Однако в последние годы его правления в Палестине снова вспыхнуло огромное восстание, спровоцированное римлянами. Во время своей второй поездки по восточным провинциям в конце 120-х и начале 130-х годов Адриан пришел к мысли решить проблему Палестины путем насильственной ассимиляции иудеев. В 131 году он выпустил эдикт, запрещавший обрезание, и основал в Иерусалиме римскую колонию Элию Капитолину. На месте Иерусалимского храма, разрушенного в 70 году, предполагалось построить святилище Юпитера Капитолийского. Это вызвало восстание под руководством «мессии» Бар-Кохбы («сын Звезды»). Восстание приняло характер ожесточенной партизанской войны (131–134 годы). На его подавление были направлены крупные силы, снятые с других границ. В 134 году главнокомандующим был назначен вызванный из Британии полководец Юлий Север. Сам император приехал на театр военных действий. Римские войска стали систематически занимать один округ за другим, подвергая их беспощадному опустошению. К 135 году восстание было подавлено. В результате было разрушено 50 укрепленных пунктов, 985 деревень и истреблено 580 тысяч человек, не считая погибших от голода и болезней. Уцелевшим иудеям было запрещено посещать Иерусалим чаще одного раза в год.

Хотя преемник Адриана отменил исключительные меры против иудеев, однако Вторая иудейская война довершила процесс рассеяния иудейского народа по всей Империи (так называемая «диаспора»), начатый еще Первой иудейской войной при Веспасиане.

Покончив с урегулированием международных отношений, Адриан на некоторое время возвратился в Рим, где «он обратился к текущим делам, в частности занялся устройством казенной почты, нужда в которой давно назрела. Он простил недоимки частным должникам и провинциям, долговые расписки велел сжечь на форуме. Пособия, введенные Нервой на воспитание детей бедняков, он удвоил, многим сенаторам выдал крупные денежные суммы и вообще поднял значение и престиж сенаторского звания на огромную высоту. В Риме он часто присутствовал при исполнении преторами и консулами их служебных обязанностей, принимал участие в пирах друзей, посещал больных по два-три раза в день, в том числе некоторых всадников и вольноотпущенников, утешал их, поддерживал своими советами, всегда приглашал на свои пиры. В сущности, он во всем поступал как частный человек. Своей теще он оказывал исключительный почет», – так пишет о начале правления Адриана Элий Спартиан.

Наладив дела в Риме, укрепив границы, Адриан занялся тем, что любил больше всего – путешествиями. Как говорят современные ученые, он был единственным из римских императоров, побывавшим практически во всех провинциях Империи, а кроме того, еще и в нескольких сопредельных государствах.

Элий пишет: «Отправившись… в Галлию, он облегчил положение всех общин, даровав им разные льготы. Оттуда он перешел в Германию и провел смотр легионов. При посещении лагерей он питался на глазах у всех обычной солдатской пищей. Подобно Августу, которому он старался во всем подражать, Адриан с большой тщательностью вникал в армейские дела. Он точно определил служебные обязанности и расходы, строго спрашивал с провинившихся и щедро награждал достойных. Таким образом ему удалось восстановить воинскую дисциплину, пошатнувшуюся при прежних принцепсах. В своих поездках он носил самую простую одежду, встречался и общался с людьми самыми незнатными и держал себя с ними просто, без всякой кичливости. Затем он поехал в Британию, где провел много полезных улучшений, в том числе распорядился построить стену на протяжении восьмидесяти миль, чтобы она отделяла владения римлян от варваров. На обратном пути он заехал в свою родную Испанию и провел там зиму. В Тарраконе его едва не убил какой-то сумасшедший раб, бросившийся на него с мечом. Адриан сумел его обезоружить и передал подбежавшим слугам. Потом он по очереди посетил и многие другие провинции. Пожалуй, ни один император не объехал столько земель с такой быстротой. Вторая его поездка была в Ахайю и Сицилию, третья – в Африку. Потом он поехал в Азию, в Каппадокии встретился с парфянским царем Хозроем, вернул ему дочь, захваченную в плен Траяном, и вообще постарался заручиться его дружбой. Повсюду он разбирал жалобы на прокураторов и наместников и сурово карал их, если обвинения оказывались справедливы. По пути в Египет он посетил Аравию, а затем совершил плавание вверх по Нилу.