краеведом Джузеппе Томассетти. Если вы читаете по-итальянски, приведу оригинал – настолько он мил.

FUI DELL’ANTICA ROMA UN CITTADINO

ORA ABATE LUIGI OGNUN MI CHIAMA

CONQUISTAI CON MARFORIO E CON PASQUINO

NELLE SATIRE URBANE ETERNA FAMA

EBBI OFFESE, DISGRAZIE E SEPOLTURA

MA QUI VITA NOVELLA E ALFIN SICURA

И мой перевод:

Был я в Древнем Риме гражданином,

Теперь Аббатом Луиджи меня величают.

Я завоевал с Марфорием и Пасквином

Городской сатирой вечную славу.

Я был обижен, унижен и закопан в могиле сырой,

Но тут ждут меня новая жизнь и долгожданный покой.

Надеждам Аббата Луиджи не суждено было сбыться. В 1924 году статую вернули на piazza Vidoni, где она стоит в уголке по сей день.

Но говорящую статую ждали новые испытания.

Вскоре после переезда Луиджи потерял голову. Но вовсе не от любви, а снова от рук вандалов. Они повадились воровать мраморную макушку. Это происходило неоднократно: началось в 1930-е годы, повторилось в 1966, в 1984, 1985 и 2013 годах. Римская администрация только и успевала подбирать ему новую голову. Пришлось даже учредить специальную мастерскую мраморно-пластической хирургии при Капитолийском музее, которая занималась «лечением» покалеченных вандалами статуй. В ней приклеивали разбитые носы, головы, руки и ноги. За что мастерская получила от римлян прозвище «банк носов» (это оказалась самая кропотливая часть для замены).

Каждый раз Аббату Луиджи доставалось новое лицо, не всегда совпадавшее с его идентичностью и размерами (и, вероятно, пожеланиями).

Когда оратор в очередной раз лишился головы, он в последний раз оправдал свое звание «говорящей статуи» и выставил на всеобщее обозрение листовку на пьедестале. Это была сатирическая угроза обидчику на римском диалекте:

«Эй ты, укравший мою голову, ну-ка верни ее обратно побыстрее, иначе знаешь что случится? Как пить дать меня отправят в правительство! А мне что-то неохота».

Постоянно менявший внешность «безголовый» Аббат стал синонимом политического хамелеона – того, кто заявляет одно, а делает другое.

Когда окажетесь в Риме, проверьте, обрел ли мраморный неудачник новое лицо.

Глава 6. Еврейское гетто и остров Тиберина. Отмель римской печали

54. Цезарь и кошкин дом

В Риме все привыкли к тому, что где ни копни, обязательно найдется что-то древнее.

Строительство новой ветки метро в центре уже не первый год буксует из-за археологических сюрпризов, в подвалах домов и погребах ресторанов нередко проглядывают неровные ряды тонких античных кирпичей.

Но того, что можно раскопать целый древнеримский храмовый комплекс, не ожидал никто. Даже диктатор Муссолини.

В начале XX века облик Рима сильно изменился. На месте трущоб разворачивались широкие проспекты и площади, а новые градостроительные планы предусматривали масштабную перестройку новой столицы Италии.

Наконец очередь дошла до старого района между берегами Тибра и Пантеоном. На месте средневекового хаоса вокруг церкви Св. Николая собирались возвести комфортный жилой квартал и административные здания. Для этого в 1926 году снесли остатки фамильной крепости Пьерлеони и соседнего монастыря.

Пропаганда фашистской партии строилась на сравнении современности с величием Древнего Рима. Поэтому бережно сохранялись античные детали, чтобы напомнить горожанам, в какой процветающей эпохе им предстоит жить – вот же пример! Был ли на фоне этого у средневековых построек шанс уцелеть? По всему, что напоминало о «темных веках», проходила муссолиниевская кувалда.

Но вдруг из-под земли стали появляться руины храмов республиканской эпохи. Сначала два. Потом еще два. Колонны, ступени, стены, статуи и портики – целый священный комплекс периода от IV до II века до нашей эры! Археологи не находили такого последнюю сотню лет.

Даже решительный Бенито оторопел и поддался на уговоры сохранить все как есть, а не консервировать руины в подвалах новых домов.

Сверху так ничего и не построили. Раскопки и реставрационные работы провели всего за три года.

Храмы окружили забором и оставили на виду, и уже 21 апреля 1929 года (символично, в день рождения Рима) был с помпой открыт «форум Аргентина».

Минуточку, а при чем здесь южноамериканская страна? Вы правы, ни при чем.

Аргентина не имеет никакого отношения к римской площади. Ее название звучит по-итальянски как largo di torre Argentina – дословно «площадь Аргентинской башни». Слово torre («башня») в спешке разговора часто выпадает, остается лишь «Арджентина» (в итальянском произношении).

В конце XV века в этом районе жил важный ватиканский чиновник Иоганн Буркард. Он успел стать епископом и послужить церемониймейстером при пяти разных папах римских. В его обязанности входила организация всех служб и торжественных событий Святого престола. Современным языком его можно было бы назвать ивент-менеджером Ватикана.

Чтобы ничего не забыть, Буркард вел подробный журнал всех встреч и разговоров между папами, послами и кардиналами. Потом они легли в основу книги Liber notarum – это сборник заметок, историй и сплетен во времена правления Сикста IV, Иннокентия VIII, Александра VI, Пия III и Юлия II. Особенно занятно читать про папу из семьи Борджиа, о котором мы недавно вспоминали.

Будучи родом из Страсбурга, Буркард носил титул Episcopus argentinus. Старинное название его города – Argentoratus – из-за месторождений серебра («аргентум» на латыни). На башне своего нового дворца он приказал написать сверкающими буквами Argentina. Так весь квартал с 1503 года стал называться в честь страсбургской башни (Torre Argentina). А вовсе не в честь южноамериканской страны.

Чтобы вас окончательно запутать, замечу, что это не та башня, что торчит на углу площади. Дом Буркарда находился на соседней via del Sudario, 44. Он по-прежнему там, зажатый между современными зданиями, но решетчатые округлые окна с непрозрачными стеклами и коричневый фасад не дадут усомниться в средневековом происхождении.

А на largo di torre Argentina стоит башня Папита (ударение на «и»). Вероятно, ее название – испорченный телефон слова papetto, дословно – «папка римский». Это обидное прозвище придумали противники семьи Пьерлеони, владевшей здесь крепостью в XII веке. Анаклета II (Пьетро Пьерлеони) продвигала на ватиканский трон оппозиция правящего в тот же момент Иннокентия II. Когда на Святом престоле царила смута и выбирали сразу нескольких пап, одного из них называли «антипапа» (или лжепапа).

После находки античного храмового комплекса Муссолини «пощадил» башню Папита, но соседний арочный портик в средневековом стиле перестроили из оставшихся от раскопок материалов. В нем теперь билетная касса и книжный магазин.

В 2019 году римская администрация приняла щедрый подарок от модного дома Булгари – полмиллиона евро на восстановление республиканских храмов. Еще столько же сохранилось от полуторамиллионного пожертвования, сделанного Булгари в 2014 на реставрацию Испанской лестницы. В общей сложности миллион евро был