Самым логичным объяснением собственного поведения было лишь мое положение. Хотела я или нет, но это наш ребенок. В нем течет кровь Давида. И получалось, что его частичка, действительно, всегда со мной. Отсюда и такое странное ощущение.

Папа сделал чуть погромче радио. Играла какая-то незамысловатая, но приятная песня. Я рассматривала весенние пушистые облака, подгоняемые ветром. Уже вечерело. Мой взгляд плавно спустился к машинам, что точно так же, как и наша, застряли в привычной пробке.

Чуть впереди в левом ряду стоял тёмно-синий кроссовер. Он красиво переливался в лучах закатного солнца. Сразу было заметно, что машина крайне дорогая и возможно даже совсем еще новая. Понятия не имею, почему я вдруг так сосредоточилась на этой машине. Наверное потому, что она очень выделялся из всеобщего потока.

— Тебя потом забрать? — поинтересовался папа, когда мы остановились у клуба с большой неоновой вывеской «Бессонница».

— Нет. Спасибо. Я потом вызову такси. Не переживай.

— Хорошо, — кивнул папа. — Только сильно не напрягайся, ладно?

— Пап, я постоянно занимаюсь йогой для беременных. Со мной всё отлично. Если поблизости не будет молока.

С началом беременности я резко возненавидела молоко. Меня просто выворачивало наизнанку от одного его вида. А запах так и вовсе сводил с ума.

— Удачи, дочка.

— Люблю тебя, — я обняла отца и вышла из машины.

На парковке стоял синий современный автомобиль. Тот самый, что я видела по дороге сюда. Крепче сжав сумочку, я пошагала ко входу.

Интерьер «Бессонницы» были выполнен в футуристическом стиле. Я предложила эту идею. Ее почти сразу же подхватили и одобрили. Вообще на протяжении всей моей работы я заметила, что меня как-то по-особенному выделяли из команды. Хотелось верить, что это связано с моими способностями. Со мной в команде были ребята гораздо опытней. Но шеф почему-то возлагал большие надежды именно на меня.

Сегодня я впервые переступила порог «Бессонницы», как гостья. Пусть я здесь уже знала каждый уголок, каждую розетку, но всё равно всё было, как впервые. Ассиметричные стены, округлые дверные и оконные проёмы. Могло создаться стойкое впечатление, что это не просто клуб, а настоящий космический корабль.

Бетон, металл, стекло и пластик — главные ингредиенты в нашем необычном блюде. Нейтрально-холодную цветовую гамму черно-белой палитры было решено разбавить насыщенно-синим. Этот цвет стойко ассоциировался у меня с Давидом, его глазами, что всегда напоминали океан. Был еще вариант кислотно-зеленого, но единогласно проголосовали за синий.

Вся мебель была прямоугольной, с подчёркнуто чёткими линиями. Рассматривая ее теперь, как гостья, я тихо радовалась, потому что решение оказалось удачным. Ребята из команды хорошо потрудились над освещением. Светодиодные модули — это отличная вещь. Они были встроены и в мебель, и в потолок, и в пол, и в стены. Пространство купалось в свете. Акценты потрясающие. Танцпол — яркий. Зоны отдыха напротив — были окутаны мягкой, комфортной полутьмой.

Из декора девочки остановились на черно-белых минималистичных фотографиях. Но в основном внимание на себя перетягивали большие плазменные экраны.

— Потрясающе, правда? — девочки никак не могли нарадоваться.

— Это наш труд. Это всё наш труд! — улыбалась я, продолжая рассматривать убранство «Бессонницы».

— Кстати, владелец уже здесь.

— Серьезно? Ну и кто он?

— Не знаем. Он только с шефом контактировал. Они ушли на второй уровень в отдельную VIP-зону. Высокий. Одет очень изыскано. Черный костюм, строго по фигуре. Серебряные запонки, зажим на галстуке. А глаза! Ло, видела бы ты эти глаза!

— Сколько всего ты успела подметить, — я улыбнулась.

— Это профессиональное — обращать внимание на детали. В общем, очень респектабельный мужчина. Даже и добавить больше нечего.

— Ясно.

Вскоре к нам присоединились и ребята. «Бессонница» медленно и уверенно начала наполняться первыми посетителями. Это было забавно, наблюдать за тем, как гости с нескрываемым интересом рассматривали интерьер.

Ди-джей на специальном подиуме, что переливался яркими неоновыми цветами, погрузил пространство в космическую музыку. Это были и оригинальные композиции и миксы известных хитов.

— Сегодняшний вечер — ваш, — шеф возник неожиданно, держа в руках снифтер с коньяком. — За вас! И только за вас!

Мы всей командой чокнулись бокалами. Я и еще несколько девочек пили исключительно безалкогольные напитки.

— Ло, ты как? Посидеть не нужно? — поинтересовались девчонки, когда шеф ушел.

— Нет. Всё прекрасно.

— Глядя на тебя, сама уже задумываюсь о беременности, — призналась Диана. — Всё кажется таким простым.

— Это только так кажется, — поспешила я спустить подругу с небес на землю. — Конечно, ощущать своего малыша, эту непрерывную связь с ним — прекрасно. Пожалуй, это самое потрясающе, что только может подарит природа. Но также она дарит токсикоз, боль в спине, острую неприязнь к продуктам и временами жуткую сонливость. Во всяком случае, со мной это именно так работает.

— Но ты всё равно почти всегда бодрая. Тебя вообще беременность преобразила.

— Может быть, — смущенно ответила я.

Вечер продолжался. Я ощущала себя комфортно и полностью окруженной своей стихией. Стойкое ощущение, что Давид где-то совсем рядом, снова дало о себе знать. Оно пульсировало во мне также ярко и ритмично, как и светодиоды, встроенные в подиум ди-джея. Я уже даже как-то свыклась с этим чувством.

«У него всегда был пунктик на заботе», — вдруг в мыслях прозвучал собственный голос. Это сущая правда, но… Мы ведь давно уже не вместе. Зачем Давиду придерживаться этого пункта теперь? Господи, зачем я вообще об этом думаю?

Захотелось присесть. Для нашей команды был специально отведен отдельный столик.

— Ло, тебя проводить? — ко мне подошел Тимур. Он в нашем коллективе был главным по освещению и всем, что с ним связано.

— Спасибо, — я благодарно улыбнулась. — Мне немного даже неловко. Вы все так кружите надо мной.

— Ты у нас самая младшая. Плюс скоро станешь мамой. Да и в команду брать никого другого мы не планируем. А за своих всегда горой.

Тимур опустил руку мне на поясницу и повел к нашему столику.

— У меня сестра тоже беременная. Девочка. Восьмой месяц. Спать не дает. Вечно пинается.

— Мой пока что