— Ну что же, чудесно.

Он думал о своем сыне. Как же можно отказывать ребенку в любви?

— Значит, ты согласишься для разнообразия, что хотя бы в этом случае стоило вмешаться? — спросила Изабелла.

Джейми колебался. Ей не следует вмешиваться в чужие дела — в этом он был уверен. Но разве можно отрицать, что в данном случае ее вмешательство было благотворным? И он сказал лишь:

— Да. В этом случае ты поступила правильно.

— Спасибо. Но вот о чем следует задуматься: я поняла, что поступила правильно, только после того, как эта история завершилась.

Они закончили обед. А потом, лежа в спальне, где лунный свет проникал в щель между портьерами, которые неплотно смыкались, они вдруг услышали, как из сада донеслось тявканье Братца Лиса.

— Он там, — прошептала Изабелла. — Это он.

Джейми вспомнил строчку из песни: «Молился луне, чтобы она дала ему свет». Это ведь о Братце Лисе, не так ли? Да, сказала Изабелла, о нем. Как ты думаешь, он молится луне?

Джейми встал и подошел к окну, чтобы взглянуть на лужайку. Изабелла смотрела на него, стоявшего во всей наготе, и думала о красоте, которую он ей дарит. Дар красоты.

Он вернулся в постель.

— Братец Лис держится в тени, — сказал Джейми. — Но это он, совершенно точно. Молится луне.

Он осторожно взял ее за руку.

— Знаешь, ты кое-что обещала. Обещала, что расскажешь мне историю про татуированного мужчину. Помнишь?

— Обещала? — Ее начало клонить в сон.

— Да, обещала, — прошептал он.

— Хорошо. История о татуированном мужчине.

Она положила ему руку на плечо. И ощутила его дыхание, такое легкое.

И она прошептала ему в ухо строчки: «Татуированный мужчина, / Который любил свою жену, татуированную леди, / И гордился своим сыном, татуированным беби».

Она остановилась и услышала, как он дышит.

— Это все? — спросил он.

— Некоторые истории очень короткие, — спокойно ответила она, — потому что в них сказано все, что нужно было сказать.

Он задумался над этим в тишине комнаты. Она была права.

— Спасибо за эту историю, — сказал он. — Она мне очень понравилась.

Изабелла закрыла глаза. Есть море любви, подумала она. И мы — в нем.