чего никогда не передать словами. Казалось, что мир исчез, оставив только их двоих в крепких, пламенных объятиях. Первоначальное сопротивление Ричарда рухнуло под тяжестью его эмоций, и он обнаружил, что не в состоянии сопротивляться магнетическому притяжению Хлои.

Интенсивность поцелуя передавала их желание, мучительную потребность в присутствии друг друга. Это было воссоединение душ, которые слишком долго были в разлуке, подтверждение того, что никакое расстояние не может по-настоящему разлучить их.

— Я тоже, — прошептала она.

Он взял ее лицо в ладони, нежно прижимая его к себе, когда он углубил поцелуй, еще больше запутывая их души. В этот момент слова были излишни, их связь была создана электризующей искрой, которая никогда не угасала. С каждой проходящей секундой они терялись в ощущении друг друга, вкуса, тепла, привычности, которые только углубляли их связь.

Их поцелуй говорил о любви, потере и неоспоримой силе, притягивающей их друг к другу. Это был момент, о котором они оба мечтали, свидетельство силы эмоций, которые не могли погасить ни время, ни расстояние.

— Я скучала по тебе, — Хлоя прошептала ему в губы, ее голос был полон тоски.

Застигнутый врасплох ее словами, Ричард резко прервал поцелуй, внезапно увеличив дистанцию между ними. Он отступил назад и в отчаянии вытер рот рукой.

— Ты снова обожжешься. Почему ты не понимаешь? — воскликнул он, и в его голосе слышались одновременно гнев и тревога.

Хлоя была сбита с толку резкой переменой в его поведении.

— Если ты так беспокоишься обо мне, то просто не обжигай меня, — возразила она. — Неужели это так сложно?

— Да! — он повысил голос. — Это чертовски сложно! Это я и пытаюсь тебе сказать! Я не могу контролировать… ничего! Я понятия не имею, чего захочу через минуту! У меня в голове полный бардак.

— Ты не знаешь, чего захочешь, но ты можешь контролировать свои действия, — Хлоя покачала головой, ее тон был мягче, но непоколебим.

— Ты не понимаешь, да? — он издал тяжелый, обреченный вздох. Ты никогда не поймешь. Я… я пытаюсь защитить тебя.

Его забота и страх причинить ей боль глубоко тронули Хлою. Она начинала понимать, что за смятение царит в нем.

— Я не нуждаюсь в твоей защите.

Ричард закрыл глаза, на его лице появилось страдальческое выражение, когда он признался:

— Мне никогда не будет достаточно, Хлоя. Что ты почувствуешь, когда я снова захочу кого-то другого? Это уничтожит тебя.

Она прикусила губу.

— Может быть… но…

Его реакцией был нервный смешок, смесь недоверия и уязвимости.

— Что? Надеешься, что я никогда этого не сделаю? — спросил он.

— Я надеюсь, — ее голос дрогнул, и она поколебалась, прежде чем продолжить. — Но я бы предпочла провести с тобой хотя бы немного времени, даже если это мимолетно, чем вообще ничего.

Готовность терпеть боль, если она придет, до тех пор, пока это означало лелеять моменты, проведенные с Ричардом, была трогательным проявлением ее любви и преданности.

Он глубоко вздохнул, его пристальный взгляд остановился на Хлое.

— Ты такая романтичная, Хлоя, и это мило, но… — В его виде чувствовалась неохота, когда он заглянул ей в глаза. — Не говори, что я тебя не предупреждал.

Его попытка оградить ее от боли согрела ее сердце, даже если она осознавала предстоящие трудности. Она ответила нежной улыбкой и сократила расстояние между ними, чтобы запечатлеть нежный поцелуй на его губах.

Когда их губы встретились, комнату захлестнул вихрь эмоций. Хлоя чувствовала смесь тоски, нерешительности и страсти, которая разгоралась между ними. Первоначальное нежелание Ричарда переросло во взаимную капитуляцию перед влечением, которое они не могли отрицать.

Поцелуй стал глубже, и рука Хлои легла Ричарду на затылок, нежно притягивая его ближе. Его руки обвились вокруг нее, и на короткое мгновение их мир был поглощен силой их связи. Комната отошла на задний план, время остановилось, и они остались только вдвоем, наконец признав неоспоримое влечение, которое тлело под поверхностью.

Это был горько-сладкий момент, когда они осознавали все сложности и неуверенность, которые ждали их впереди, но сейчас они позволили себе раствориться в тепле и вкусе друг друга.

Улыбка Хлои, хоть и слабая, была наполнена пониманием. Она осознала конфликт, бушующий внутри Ричарда, и то, как он разрывался между своими желаниями и инстинктивным стремлением защитить ее.

— Ты на вкус как сигареты, — Хлоя прошептала ему в губы.

— А ты вкус как невинность, — в его хриплом голосе слышалась смесь тоски и веселья. — Интересный контраст, не правда ли?

Пока они продолжали целоваться, окружающий мир канул в лету, оставив после себя только эхо их общих желаний и контраст между их ароматами — острое напоминание о замысловатом танце света и тьмы, страсти и чистоты, который определял их отношения.

Ричард прижал Хлою к стене, она прикусила губу, стараясь не застонать, и положила голову Ричарду на плечо. Он поцеловал ее шею, нежно проводя губами по чувствительной коже:

— Не сдерживайся. Я хочу слышать тебя.

Хлоя ахнула, когда его вес опустился на нее, почувствовав тепло и тяжесть его тела. От его слов по ее телу пробежала дрожь, и она почувствовала, как ее тело начинает таять в его объятиях. Она судорожно вздохнула, ее ногти впились Ричарду в спину.

Ричард отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза, его собственные глаза горели желанием. Он провел большим пальцем по ее щеке, наслаждаясь мягкостью ее кожи.

— Ты такая красивая, — прошептал он, нежно целуя ее в губы. Его движения были медленными и уверенными. — Такая очаровательная.

Она откинула голову назад, тяжело дыша. Он притянул ее ближе, их тела плотно прижались друг к другу. Его руки блуждали по ее изгибам, пока поцелуй углублялся. Он почувствовал, как ее сердце бешено заколотилось в груди, когда его рука опустилась ниже, ее дыхание стало более поверхностным. Когда он погладил ее талию, ее тело задрожало от его прикосновений. Он почувствовал трепет, когда она ответила на его касание, ее тело выгнулось навстречу его.

Она тихо застонала, запустив руку в волосы Ричарда. Он ухмыльнулся ей в шею:

— Черт возьми, Хлоя, — он тихо рассмеялся. — Ты такая невероятная, ты знаешь это?

— С чего вдруг ты это сказал? — она прикусила губу, пряча улыбку.

— Потому что это правда, — прошептал он. — Ты великолепна. И мне нравится, какая ты чувствительная.

Она почувствовала, как вспыхнули ее щеки.

— Ты заставляешь меня чувствовать себя странно, — сказала она.

Ухмылка Ричарда стала шире, а в глазах заиграли веселые искорки.

— Я говорил тебе, что могу быть нежным, — сказал он низким и ласковым голосом. — Я не лгал, — добавил он, медленно ускоряясь.

Она ахнула, ее сердце бешено колотилось в груди,