когда он смотрит на меня так, словно я восьмое чудо света?

— Ты делаешь мой член таким чертовски твердым, — говорит он, его гравийный тон граничит с поклонением.

Я кладу руки ему на колени и раздвигаю их, опускаясь между ними. Потянувшись вверх, я берусь за пуговицу его рубашки и начинаю расстегивать ее, когда он хватает меня за запястье и останавливает.

На мой вопросительный взгляд он говорит.

— Рубашка остается на мне.

Я хмурюсь, но взгляд его глаз говорит мне, что это не та битва, которую я собираюсь выиграть. Не то чтобы я часто выигрывала.

Мои руки опускаются к пуговице его брюк и ловким движением пальцев расстегивают ее.

Феникс хватает меня за челюсть, его большой палец нежно проводит по моей нижней губе, размазывая помаду.

— Ты собираешься покрасить мой член в красный цвет этой красивой помадой?

Я лезу в его брюки и вытаскиваю его член, пока он говорит, впервые прикасаясь к нему.

Он большой и налитой, такой широкий, что моя рука не может его обхватить, а по всей его длине бегут толстые вены. Пирсинг сверкает на свету, отчего его член выглядит еще более устрашающе.

Настала моя очередь облизывать губы, глядя на него.

— Может быть.

Он застонал.

— Я не отвечаю за то, что сделаю с тобой после того, как ты закончишь со мной.

Меня пробирает дрожь от его слов, от обещания, прозвучавшего в них. Мне нравится, что я, похоже, имею над ним власть, по крайней мере, когда дело касается секса. В этом маленьком смысле я чувствую, что он зависит от меня так же, как и я от него.

Я не начинаю медленно. Наклонившись, я открываю рот так широко, как только могу, и вбираю его в горло как можно глубже.

Я прохожу только половину его длины, не ослабляя горло, но смыкаю губы вокруг него и втягиваю щеки, а затем возвращаюсь к кончику и провожу языком по его головке.

Он издает шипящий звук сквозь зубы, и мои глаза встречаются с его глазами. Они полностью остекленели и пьяны от вожделения, когда он наблюдает, как моя голова двигается вверх и вниз по его длине, захватывая все больше его с каждым движением вниз.

Я все время смотрю ему в глаза, почти не моргая, чтобы не пропустить, как яростно он смотрит на меня, как жар его взгляда разжигает ад моего влечения к нему.

Я еще больше расслабляю горло и с наслаждением обхватываю его член. Дрожь, проходящая по его телу, придает мне еще больше уверенности, и я отпускаю его с толчком.

Обхватив его член рукой, я начинаю двигать им вверх-вниз, добавляя извилистые движения и разное давление, чувствуя, как он трепещет подо мной.

Наклонившись вперед и глядя ему в глаза, я обхватываю его яйца, а затем засасываю одно из них в рот, стараясь не переборщить с давлением.

— Святое дерьмо. — Он хрипит, его голова откидывается назад, разрывая наш зрительный контакт. Я продолжаю сосать и облизывать его яйца, переходя от одного к другому и дразня их языком.

Его взгляд возвращается ко мне, когда он хватает меня за волосы и отстраняет от себя. С моих губ срывается слабый крик, когда он смотрит на меня.

— Почему у тебя так хорошо получается? — он требует. — Тебя раньше трахали в горло?

Я моргаю.

— Да.

В его глазах блестит что-то жестокое, когда он заставляет меня встать на ноги и укладывает на стол.

Когда я лежу на спине и смотрю на него широко раскрытыми глазами, он угрожающе наклоняется надо мной, пока я не вижу только его.

— Кто? — это один слог, но он взрывается в тишине, как ядерная бомба.

Я обхватываю его ногами за талию и прижимаю к себе.

— Ты.

Он быстро хмурит брови, но потом разглаживает их, и на смену им приходит почти удушающее чувство собственничества.

— Больше никого?

Я качаю головой, и он отстраняется от меня, выпрямляясь во весь рост. Его руки обхватывают мои бедра, и он тянет меня к краю стола.

Он спускает брюки, хватаясь за свой член, и смотрит на меня сверху вниз.

— Пусть будет так.

Пока он говорит, он проводит кончиком своего члена вверх и вниз по моим складочкам, смазывая его моей влагой и дразня меня.

Наконец он подносит свой член к моему входу и надавливает на него. У меня перехватывает дыхание, когда я наблюдаю за тем, как его член проталкивается в меня, без особых усилий раздвигая мои стенки, прежде чем оказаться внутри меня.

— Все такая же тугая, как и в первый раз, когда я взял эту милую киску.

Если я ожидала, что он будет полегче со мной, то ошиблась.

Он вырывается из меня и с силой вбивается обратно, вырывая дыхание из моих легких. Он неумолимо вбивается в меня, и моя спина грубо двигается вверх и вниз по столу, почти обжигая кожу при каждом проходе.

— Трахните мня! Феникс! — говорю я, скорее крича, чем произнося слова.

— Именно это я и делаю, — кусается он в ответ. — Мне нужно трахнуть тебя еще сильнее, чтобы это стало ясно?

Это риторический вопрос, и он не дает мне шанса ответить, прежде чем начать двигаться еще сильнее и быстрее, как и обещал.

— Oui… comme ça. — Да… вот так. — Мне удается задохнуться, мои слова путаются от желания.

Его рука закрывает мне рот, заглушая мою речь.

— Никакого французского, — ворчит он. — Только если ты не хочешь, чтобы все закончилось в ближайшие две минуты.

Жестокость и явная потеря контроля над собой в его словах заставляют стенки моей киски трепетать вокруг него.

Он ругается и щиплет мой клитор грубыми пальцами, боль от его внимания провоцирует мой оргазм, а немыслимое удовольствие врывается в мои вены и почти ослепляет меня.

— Ты такая мокрая, что даже твоя тугая киска не сможет удержать меня внутри себя. — Он рычит мне в ухо, прежде чем вытащить член и грубо перевернуть меня.

Я перегибаюсь через стол, ноги стоят на полу, груди поджаты под себя, а щека упирается в деревянную поверхность.

Он раздвигает мои ягодицы и держит их раздвинутыми, глядя на меня сверху вниз. Мое лицо пылает от смущения, что я так открыто и уязвимо лежу перед ним.

Я приподнимаюсь на руках, чтобы попытаться сдвинуться с места, но он хватает меня за шею и заставляет вернуться лицом вниз на стол.

— Не двигайся. — Он угрожает.

Словно настоящие кандалы вокруг моих запястий, его слова заставляют меня послушно прижаться к столу, пока он