Матвей был уверен, что на самом деле не все так просто, и Гуревич сядет надолго. Но ему нужно было найти Хирурга. И дело не только в сыне судьи, которого он обещал найти. Теперь от него уже зависит чья-то жизнь.

— Ты не знаешь, кого привезут в село? — спросил Матвей.

— Вроде как бывшего мента, — пожал плечами Гуревич. — Оборотень…

— Понимаешь, выход у тебя теперь единственный — помочь мне взять Хирурга?

— Опасно, — оценивающе посмотрев на Матвея, вздохнул Гуревич. — Их вообще-то пятеро.

— Это не страшно, — успокоил его Матвей.

— А что мне делать с этим? — Гуревич показал взглядом на поврежденную ногу.

— Пока наложим тугую повязку, — пожал плечами Матвей. — Хирургу скажешь, что упал с лестницы и повредил ногу. Он же не будет разматывать и проверять. Кстати, а где твои амбалы? — спохватился Матвей, следя за выражением его лица.

— Заметил, значит, — с досадой проговорил Гуревич. — Я опрометчиво подумал, что сегодня обойдусь без них.

— Кто они?

— Так, работают на подхвате.

— Они знают, чем ты занимаешься?

— Конечно, — кивнул Гуревич.

— На них есть кровь?

— Откуда? — отмахнулся Гуревич. — Им я звоню, если надо ехать осмотреть дом клиента. Ведь разные люди попадаются. Страхуют. Больше моральная поддержка. Плачу неплохо.

* * *

Желток вышел на мокрое от росы крыльцо и поежился. Было раннее утро. Верхушки росших напротив дома сосен еще терялись в пелене тумана. Он зевнул и направился в туалет. Нужно было обойти вокруг дома по узкой, едва заметной тропинке, над которой нависли посеребренные росой кусты лебеды и полыни. Не успел Желток сделать и пары шагов, как штаны до пояса сделались мокрыми. Его стал бить озноб. Покосившийся туалет стоял между заброшенным садом и огородом. Кое-где все еще росли одичавшие яблони и вишня. С трудом добравшись до похожего на гигантский скворечник строения, он потянул за черную от ржавчины ручку. Дверь на провисших петлях с трудом открылась, издав страшный скрип. Он шагнул внутрь. Сооружение из давно прогнивших и превратившихся в труху досок с дыркой в полу стало ходить ходуном. Пол под ногами зловеще прогнулся и заскрипел. Глядя сквозь щели на соседскую дачу, Желток стал расстегивать ремень. Неожиданно раздался оглушительный треск и хруст ломающегося дерева. Его качнуло. Ему вдруг показалось, что он стоит на месте, а все это потрепанное временем строение поднимается неведомой силой вверх. От ощущения полета перехватило дыхание. Желтка словно ударило током. Он понял, что под ногами пропала опора, и он проваливается в бездну. Доли мгновений растянулись по времени. Желток зажмурился. Может, лечу в ад? — мелькнула мысль, и он рухнул во что-то мягкое, холодное и мокрое. Сверху обрушились доски. В себя Желток пришел сразу и тут же стал лихорадочно работать руками и ногами, выбираясь из-под завала. Воздух вокруг головы сгустился и загудел от полчищ дремавших здесь мух. Он поперхнулся едким воздухом и закашлялся. Из глаз брызнули слезы, в горле запершило. Все это вдруг вдохнуло в его мозг способность мыслить. До Желтка, наконец, дошло, что он рухнул в наполненную дерьмом яму.

— Мама! — завыл он, перебирая руками по скользким доскам. — Ы-ыы!

Желток с остервенением работал всеми конечностями, карабкаясь наверх. Ломались ногти. С рук и коленей слетала ошметками кожа. Набухшая зловонными фекалиями одежда с хрустом рвалась о торчащие гвозди, а мухи выбивали глаза… Наконец, каким-то чудом он ухватился за край уцелевшей доски, недавно служившей полом. Уперев ногу в земляную стенку, Желток выбросил тело наверх и с силой толкнул головой двери… Быстрее прочь! — пульсировала и гнала вперед единственно оставшаяся в сознании мысль. Он не понял, как оказался на ногах. Шагнув из уборной, Желток потерял равновесие и взмахнул руками. Однако подошвы кроссовок будто попали на лед, и он полетел на спину…

…Желток шел по асфальтированной дорожке просыпающегося парка. Легкий ветерок, наполненный тонким лесным ароматом, ласковое солнце, восхождение которого они встречали на спуске к набережной Москвы-реки всем своим классом…

— Как хорошо! — Нина мечтательно запрокинула голову назад и зажмурилась. — Свобода!

— Интересно, где наши? — Желток оглянулся назад.

— Маринку с набережной родители забрали, Танька с ней поехала, — стала перечислять Нина. — Толик тоже ушел…

— Ты куда теперь? — он посмотрел на нее.

— Во взрослую жизнь! — она засмеялась, наполняя его восторгом. Новая волна радости вновь накрыла их. Толик взял ее за руку:

— Я имею в виду, поступать куда собираешься?

— А ты?

— В юридический, — пожал плечами Желток.

— Как папа? — улыбнулась она.

Нина знала родителей своей первой и, как она говорила, последней любви. Ведь они не только жили в одном доме и ходили в одну школу и класс. Пять лет сидели за одной партой.

Желток встал и оглядел пустынную в это время дорожку парка. Где-то в конце бежал в спортивной майке и трусах какой-то парень.

— Что? — Нина игриво смотрела ему в глаза.

Он бережно взял ее лицо руками и приник к губам…

В этот момент его голова взорвалась…

— Вставай, сука! — раздался чей-то знакомый до боли голос.

Желток перевернулся на живот и открыл глаза. Первое, что он увидел, что нет никакого асфальта.

— Урод! — окончательно вернул его в реальный мир Хирург. Желток встал на четвереньки и едва не завалился на бок от потока воды. Его снова окатили из ведра. С головы и носа на траву потекла коричневого цвета вода. Желток огляделся. Рядом стоял с ведром в руке Талый. Чуть дальше, прикрывая нижнюю часть лица майкой, Хирург.

— Ты что в выгребной яме искал, придурок? — раздался откуда-то голос Цыпы и смех.

— Что это было? — Желток сел и огляделся: — Где Нина?

— Нину искал, — прокомментировал Талый и тоже рассмеялся.

— Вот что, урод, снимай с себя всю одежду и сиди здесь, — цыкнув на дружков, заговорил Хирург. — К дому не приближайся. Понял?!

Желток оглянулся на туалет. Внешне он остался, каким и был. Может, лишь больше наклонился…

Все ушли. Желток повалился на бок и стал медленно снимать штаны. Спустив их до колен, понял, что нужно сначала как-то избавиться от кроссовок. Попытался сесть. Однако силы вдруг как-то разом покинули его, и он рухнул на спину. Белесая дымка в зените пропала, обнажив бездонно-голубое небо.

— Весь в дерьме смотрю на небо, от Костлявой жду привета, — прошептал он вслух, неожиданно поймав себя на мысли, что получилось в рифму.

Послышались шаги и голоса. Он повернул голову набок и увидел Талого. Сгибаясь под тяжестью ведра, он возвращался. За ним шел Цыпа. Тоже с ведром.

— Ты чего еще в одежде? — возмутился Талый. — Не понял, что сказано было?