или тебе могут их подарить – мы не берём чужого! – отчитала Пейсли дракончика, вынимая из сумки подсвечник и нож.

Доум с недоумением взглянул на неё и зашипел.

– И не вздумай ругаться! – одёрнула его Пейсли. – Давай забирайся в своё гнездо.

Дракончик попытался спрыгнуть с её плеча, проехался брюхом по предплечью, свалился ей на руки, а оттуда уже заполз в сумку и свернулся клубком, обиженно отвернувшись от Пейсли.

Оделия с интересом наблюдала за этой сценой.

– Что? – спросила Пейсли.

Ходящая с драконами пожала плечами:

– Думаю, вы нравитесь дракончику. Он не попытался напасть на вас за то, что украли его сокровища, как в прошлый раз, – мне кажется, это хороший знак.

Вскоре Пейсли и Оделия шли по галереям крепости, а Доум тихо похрапывал в сумке на своих сокровищах. В отличие от огромных замков Георга, жилище правителей Северных королевств состояло из множества отдельных зданий, соединённых друг с другом переходами. Пейсли удивлялась: неужели все постройки в этой цитадели сообщаются друг с другом так, что можно спокойно попасть в любое помещение, ни разу не ступив на двор? Они с Оделией переходили из одного дома в другой и в конце концов попали в большой зал, в котором вчера гремело празднование.

Там они нашли Хэла: он беседовал с какой-то дамой, держа в руках банку с орехами и сушёными ягодами, которую ему подарил отец Корбетта. Заметив Пейсли и Оделию, он отдал даме банку и подошёл к гостьям.

– Она попробует приготовить такую же смесь из запасов наших кладовых, – с улыбкой пояснил он.

– Ты не знаешь, где сейчас Дэкс? – спросила Пейсли. И поняла, что в её голосе прозвучала тревога. Ничего не поделаешь: теперь, найдя брата после разлуки, она не находила себе места, не зная, где Дэкс.

– Скорее всего, он на тренировке, – уверенно сказал Хэл. – Я иду туда, чтобы встретиться с Теей. Идёмте, я покажу вам дорогу.

Хэл вывел их на припорошённую снегом улицу и, пройдя через узкие ворота в стене, они оказались на большом открытом пространстве, в дальнем конце которого увидели нескольких драконов; ещё несколько парили в небе, но не одни, а со всадниками. Пейсли инстинктивно поняла, что один из сидящих на драконах не кто иной, как Дэкс.

Хэл указал на тёмно-синюю драконицу с бронзовыми рогами и когтями, поблёскивающими в солнечном свете:

– Вон моя Стерк-Натт, хотя уже больше не моя. В его голосе явственно прозвучала печаль.

Хэлу больше не суждено летать на драконе. Драконы кригаров сменяют множество юных всадников на протяжении своей долгой жизни, и у каждого одинаковая судьба: как только всадник начинает взрослеть, дракон отказывается с ним летать. Было видно, что Хэл очень любит свою драконицу, ему нравилось летать в небесах. Теперь же ему приходится навсегда отказаться от любимого дела и заново искать своё место в жизни.

Оделия сбросила плащ и развернула крылья; два взмаха – и она уже парит перед Дэксом. Ходящая с драконами что-то прокричала мальчику и потом стрелой помчалась прочь, а Дэкс верхом на Стерк-Натт бросился за ней в погоню. Остальные кригары быстро сообразили, что им предлагают поиграть в догонялки, и тоже присоединились к забаве.

Сильные, мощные драконы летели следом за Оделией с ужасающей скоростью, однако та неожиданно ныряла, закладывая петли с проворством, на которое огромные драконы были неспособны.

– Да она словно танцует! Никогда не видел никого столь сильного и грациозного, – сказал Хэл, неотрывно следя за полётом Оделии.

– Она великолепна, – согласилась Пейсли.

Сумка у неё на боку задёргалась, и, опустив глаза, Пейсли увидела, что Доум вылезает наружу. Очень скоро дракончик уже здесь не поместится. Парящие в небе драконы очень сильны, но Доум – Великий дракон, и в один прекрасный день эти северные драконы покажутся жалкими карликами по сравнению с ним. Пейсли огляделась, проверяя, не наблюдают ли за ними. Кригары наверху увлеклись игрой, на широком поле остались только Пейсли и Хэл. Девочка достала малыша-дракона из сумки и посадила на низкий деревянный заборчик, окружающий тренировочную площадку. Доум стал вертеть головой туда-сюда, словно подмечал все движения драконов. Вдруг он захлопал крыльями и попытался взлететь, но шлёпнулся на землю и обиженно запищал. Забравшись по ноге Пейсли к ней на руки, а оттуда – обратно на забор, он предпринял вторую попытку.

– Упрямый малый, – заметил Хэл.

После нескольких неудачных взлётов Доум устал, хотя в последний раз Пейсли показалось, что малыш вот-вот полетит. Девочка посадила его обратно в сумку, погладила по мягкой спинке, и дракончик, свернувшись в клубок, задремал.

Полетав с драконами без малого час, Оделия направилась к земле; Дэкс и остальные последовали за ней.

Драконов повели в их гнёзда, а Оделия подлетела к Пейсли и Хэлу, глаза её сияли от радостного возбуждения:

– Дэкс пошёл проводить Стерк-Натт, сказал, что встретится с нами в библиотеке.

Пейсли совершенно не удивилась: она прекрасно знала, как её брат любит копаться в книгах; как вскоре выяснилось, эту его страсть разделял и Корбетт. Они с Оделией и Хэлом обнаружили юного кузнеца-алхимика в тихом уголке библиотеки: он штудировал трактаты о Небесном Механизме.

– Что изучаете? – поинтересовалась Пейсли, подходя к Корбетту.

Между тем Оделия и Хэл сели на диванчики перед огромной жаровней, установленной в центре комнаты.

– Небесный Механизм, – ответил Корбетт. Он достал из-под стопки книг дневник и открыл его. – Прежде чем меня схватил Таракан, я был у небесных физиков Верхнего Гринвича и сумел получить у них все текущие данные о небесных телах Механизма, в том числе и о комете. – Он перевернул страницу и ткнул пальцем в колонки цифр. – Всё утро я прикидывал, где что должно находиться в Механизме и где фактически находится. – Он положил перед собой два листа бумаги: на каждом были вычерчены пути движения небесных тел, и Пейсли сразу же увидела, что не только положения планет на двух рисунках различны, но и их пути изменились – совсем чуть-чуть, но она понимала, что даже малейший такой сдвиг может иметь колоссальные последствия.

Пейсли провела кончиком пальца по схемам.

– Мы всё-таки сломали Механизм, – мрачно проговорила она и посмотрела на остальных.

– И это ещё не самая плохая новость, – продолжил Корбетт. – Я хочу сказать, это, конечно, плохо, но в целом ситуация стабильна: небесные тела изменили положение, но, думаю, продолжат вращаться. Комета Вольстенхольма – вот о чём нам следует переживать. Когда мы были в кузнице, я смог измерить её местоположение, потом сделал это ещё раз на корабле, а в последний раз – сегодня ночью. Так вот, даже принимая во внимание