с Лайтвуда, чтобы сполна насладиться сценой. 

У калитки особняка Лайтвуда стояли несколько девиц. В простых домотканых платьях, в грубых туфлях, явно не из столицы, а откуда-то из деревни, но — все удивительно красивые.

— Вон он! — воскликнула одна из них, и небольшая делегация двинулась к нам.

На всякий случай я отступила. 

Обернулась на побледневшего Белза и потянула Лайтвуда в сторону.

— Родной, отойди немного, вот так. Теперь только я имею право причинять тебе боль, а все остальные будут иметь дело со мной, если захотят тебя обидеть. 

— Что ты устроила? — прошипел Лайтвуд, хватая меня за плечо. 

Какой он… страстный. М-м-м…

Как же мне повезло с мужем!

Хорошо, что я вовремя это поняла.

— Это не тебе! 

Тем временем девицы, решительным шагом преодолев расстояние от калитки до того места, где когда-то стояла арка, остановились.

— Ты! — воскликнула одна из них, с большими глазами и полными губами. — Ты меня бросил!

Она обвиняюще ткнула пальцем в Белза. 

— И меня! — подхватила вторая.

— И меня! 

— И меня!

— Как ты мог!

Я блаженно улыбнулась, наблюдая за тем, как с лица Белза сходят все краски, а взгляд Лили мечется от Белза к толпе девушек и обратно.

А мужчина в зеленой рубашке не подвел!

Тот самый, которого подослала Ребекка, напичкав приворотным зельем, чтобы я потеряла голову, а Лайтвуд застал меня за поцелуями с другим.

По-хорошему, стоило бы его убить за такое невежество: попытку напасть и лишить воли темную ведьму.

Но я решила по-другому.

В обмен на жизнь я отправила мужчину в зеленой рубашке (Зигурда? Зигфрида! Точно!) в ту дыру, где мой братик зализывал раны после расставания с Лили.

Как видно по толпе разъяренных барышень, за тем, чтобы его утешить, выстраивалась очередь.

— Я… а вы кто такие? — попробовал выкрутиться Белз. 

— Ты меня не помнишь? — возмутилась светловолосая девушка, похожая на нимфу. — Ты говорил что любишь!

— И мне!

— И мне!

— Что не оставишь! — добавила рыженькая.

А благодатные места нашел мой братик, чтобы грустить.

Не обделенные красотками. 

— И мне! — хором откликнулись все девушки.

— Белз, — выдавила Лили, бледнея. — Белз, это кто…

— Это…

— Он тебя тоже обманул? — спросила у Лили блондинка в просторном платье. — Говорил, что любит, что ты единственная? Что хочет жениться?

— Да… но…

Лили беспомощно посмотрела на Белза.

— Я ему яйца оторву, — мрачно пообещал Лайтвуд. — Прямо здесь. А потом шею сверну. И  еще что-нибудь оторву. 

— Тш-ш-ш… — удержала я его за плечо и зашептала ему на ухо: — Родной, у твоей дочери огромный потенциал. Дай ей самой с этим разобраться. 

— Да она сейчас заплачет! 

— Не заплачет, — шепнула я.

— Белз! — воскликнула Лили, оборачиваясь к нему. — Ты говорил!.. Ты обещал!.. Ты говорил, что любишь!

— Люблю!

— Что скучал весь тот год, что мы не виделись!

— Я скучал!

— А это тогда что? — Лили  махнула рукой в сторону девушек.

— Это его магия вышла из-под контроля, — попытался спасти ситуацию отец. 

— Я думал, мы расстались! — поднял руки Белз. — Мне было больно! Я успокаивался!Послушай, дорогая…

Он протянул к Лили руки.

— Не трогай меня! — рявкнула она, зажмурившись.

Подул ветер, стало прохладнее.

Гости, увлеченные представлением (а светлым, похоже, ничто человеческое не чуждо), заозирались.

— Лили, послушай… — опять попробовал Белз, дотронулся до ее локтя — и вдруг его отшвырнуло от Лили магией. Все-таки воздушницей она была сильной.

Пролетев несколько футов, Белз упал на траву у забора, а когда встал — снова налетел порыв ветра, сбивающий с ног. Все задрожало.

— Лили! — крикнул Лайтвуд.

Раздался звон, стекла особняка треснули и разлетелись на миллионы осколков.

Ощущение было таким, как будто сам воздух стал тяжелее и гуще. 

— Лили, успокойся! 

Я пригнулась, не забыв накинуть защитный купол. Почему-то вышло так, что накинула я его на себя, на Лайтвуда, на его детей, моих родителей и даже на Ребекку — как какая-то светлая. Но не снимать же обратно?

Постепенно все успокоилась.

Лили, тяжело дыша, жмурилась, Лайтвуд подошел ближе, притянул ее к себе. 

Белз так и остался стоять у забора, перепуганные девицы замерли посреди свадебной ковровой дорожки и явно не знали, куда себя деть. Бенджамин вскарабкался на меня, как обезьянка, и спрятал голову на плече — похоже, настолько сильный стихийный выброс магии Лили его напугал. 

— Вышла из-под контроля. Магия, — резюмировал отец, и наконец-то оказался прав.

Матушка, положив руку ему на локоть, кивнула. 

Кажется, она единственная, у кого даже волосы не растрепались после произошедшего — выглядела она по-прежнему невероятно.

Я оглядела гостей. Растрепанные, покрытые царапинами от разлетевшегося стекла, они, тем не менее, уходить не собирались.

Я их понимала.

Не каждый день такое увидишь.

Все-таки светлые… ничего такие.

Вполне нормальные люди. Любопытные, по крайней мере. Может, даже сплетничают.

Я поднял голову, осмотрела особняк и вздрогнула. Поморгала.

Нет, не показалось.

Из одного из окон на втором этаже выглядывал мужчина.

Голый как минимум по пояс.

Быть не может. 

Постепенно вслед за мной все посмотрели в ту сторону.

Мужчина выглядел испуганно.

И мне показалось, что я знаю его лицо. 

— Готфрид! — неверяще позвала я. — Готфрид, а что ты там делаешь? Спускайся к нам! 

Тот самый ходок, которого мы с Лайтвудом застали на реке, вешающим лапшу на уши наивной девушки. 

Как он оказался в особняке Лайтвуда?

Бенджамин слез с моих рук, посмотрел вверх.

Наклонил голову.

— Бабушка, а что у тебя в спальне делает голый мужчина? — повернулся он к Ребекке. — Это твое окно, третье  слева, я считал.

Глядя на то, как лицо Ребекки стремительно наливается краской, я захохотала. 

Наверное, упала бы, если бы, если бы Лайтвуд меня не подхватил. 

— Медея, имей совесть, — процедил он мне в ухо, явно только чудом сдерживая смех. — Ей и так непросто. Хватит веселиться! Ты же жена Верховного светлых! Веди себя прилично. 

От этого стало еще смешнее. Ну где я и где приличия?

Пожалуй, только Бенджамин в его десять мог не понять, что делает обнаженный мужчина в спальне его бабушки, поборницы морали. Матери Верховного светлыйх!

Но Ребекка!

Вот уж чего я не ожидала. А самое приятное, что теперь все об этом знают.

— Готфрид, иди к нам! — крикнула я, справившись с хохотом. — Ребекка, а почему вы нас до сих пор не познакомили? Кажется, вы плохо себя чувствовали сегодня утром!

Как она покраснела!

Это намного лучше того сюрприза, что я для нее приготовила! 

— Ребекка, вам нехорошо? — серьезно спросила я.

Не успела она открыть рта, как из-за особняка с громким ржанием выбежала Лихорадка и, обогнув здание, остановилась под тем окном, откуда высунулся Готфрид. 

Тот вскрикнул, скрылся в комнате, и Лихорадка снова заржала — кажется, к Готфриду у нее остались теплые чувства схожие с теми, которые