Сеньора уверенно прошлась вдоль стеллажей и указала на отсек, в котором висело около трех десятков одинаковых черно-синих доспехов с эмблемой департамента безопасности и золотым орлом на шевронах.

– Выбирай любой. Тот сдашь назад. Отведи его потом к «полосам смерти». – Последняя фраза предназначалась сопровождающей нас сеньоре. Та молча кивнула. Сама же сеньора Гарсия быстрым шагом двинулась назад, не говоря мне больше ни слова.

Я повернулся к ближайшему доспеху и провел по нему рукой. Клево!!!

– Мишель, ты понимаешь, что есть такое «некогда»?

Мишель понимала. Но твердо стояла на своем. «Ты должна там присутствовать». «Обязана». «Ты – один из самых влиятельных офицеров, глава наказующих, твоя обязанность – присутствовать на эпохальных событиях».

Она была согласна с этим, да, принятие первого мальчика в качестве эксперимента – событие эпохальное, знаковое. Но ей действительно некогда. Она прилетела всего несколько часов назад, еще не пришла в себя после невесомости и посадочных перегрузок. А дела не ждут. Лея снимет голову за простой. Как бы Елена ни относилась к этому проекту, она признавала, что он гениален, а саботировать гениальное не поднималась рука.

В общем, дел невпроворот, и она с удовольствием пропустила бы вступительное испытание этого мальчишки. На него можно посмотреть и позже, в записи, а заодно пообщаться с ним самим, поставить его на место, чтобы не возгордился. Но Мишель вцепилась, как клещ, и она не смогла от нее отлипнуть. К тому же аргументы эта белобрысая бестия подбирала убедительные, уповала на обязанности, долг. Этого дрессированная лучшей подругой-трудоголиком Елена перенести не могла.

– Хорошо, пошли. Заодно расскажешь, что ты тут устроила. Стрельба, взрывы, бандиты, разборки… До нас дошли слухи, но заниматься ими было некогда, скоро действительно будет война.

Мишель кивнула и принялась обстоятельно описывать произошедшее, не называя имен, делая упор на действиях, на которые они пошли ради этого мальчишки.

Что Мишель дура, Елена знала всегда. Доверить тестовые вступительные испытания человеку, открыто выразившему неприязнь к пареньку и к итогам этих тестов? Де ла Фуэнте вообще берет на себя слишком много, если бы у них было больше толковых людей, сидеть бы ей дома, в народном хозяйстве, кормить мужа и растить детей. Но Мишель это нисколько не извиняет.

Вторая, на ее взгляд, глупость – доверить Ласточке же поиск решения по его возвращению, а затем и реализацию этого решения. Не просто глупость – тупость! Размах же процесса ее поразил, таких масштабных операций она не помнила со времен ареста Сирены. Не занимался подобным корпус уже много лет, и неизвестно, как отреагирует на такое Лея. Она боится корпуса, хотя не хочет в этом признаваться, но и без него не может. Ей нужны свои люди во главе, а значит, Мишель останется на своем посту. Офицеры же получат с ее стороны сигнал, былые времена не ушли в прошлое, все можно возродить. Это скользкий момент, над ним придется не один день ломать голову, пока же вникать в него у Елены не было желания.

– Ты не сказала, что это за паренек и чем он так важен, – перебила она подругу, когда та увлеклась описаниями слишком сильно. – Подумаешь, мод, что с того? Какими такими особенными способностями обладает?

Мишель лишь загадочно улыбнулась.

– Сейчас сама увидишь. Кстати, а вот и он, – кивнула она ей за спину.

Елена обернулась.

Март 2411 г. Венера, Дельта, Сьерра-дель-Мьедо, лагерь службы вербовки корпуса

Она сразу выделила эту девочку из толпы, у нее были очень красивые волосы. У других, наверное, не хуже, но взгляд почему-то приковала именно она. Чувствовалось в ней что-то странное, не похожее на других.

Манера поведения? Возможно. Многие здесь хорохорились, строили из себя крутых, сильных, продвинутых, пытались кого-то задавить, подавляя таким образом лишь собственный страх. Многие сидели тихо в сторонке, дрожа и крепясь, не обращая на выскочек внимания. Кто-то искал союзников, сплачиваясь друг с другом против более сильного, опять-таки пытаясь, активно или пассивно, задавить чувство тревоги. А она не делала ничего. Просто находилась здесь.

– А ночью они пришли, обе. Воспетка свалила к хахалю с третьего этажа, охраннику, они всегда ближе к полночи бегали трахаться под лестницу. Курвы!..

Это разглагольствовала рядом одна из выскочек, рассказывая в третий раз, как справилась с двумя «доброжелательницами» старше себя на два года, пришедшими наказать ее за дерзость. Вокруг, естественно, столпились «кукушки», разинув рты. Эта стерва уже стала авторитетом для них, ничего для этого не сделав, просто потому, что ее не парализовал страх перед будущим, а, наоборот, распирал на действие.

Большинство «кукушек» отсеется сразу, в первый месяц. Инструкторы из службы вербовки перед отправлением сюда провели обстоятельную беседу с каждой из кандидаток, намекнули, как правильно себя вести, чтобы не вылететь. Именно намекнули, тонко, с заделом. Тупая не поймет и отсеется, умная останется. Таков скрытый тест.

Елена не тупая, поняла. Закон выживания здесь прост, корпус – это семья. И вести себя надо так, будто ты в семье, а не полубандитском курятнике для сирот и беспризорников, где тебя могут накрыть ночью подушкой, скрутить и бить до потери сознания. Здесь нет врагов, здесь не каждый сам за себя, как там, и выжить можно только вместе. Помогая друг другу, а не сбившись в волчью стаю с наглой хамкой в роли лидера, где члены стаи готовы задрать своего, если он слаб. Просто «кукушки» этого не поняли, но так и задумано.

Наконец она решилась. Подошла к странной девчонке, почти равнодушно хлопающей большими черными ресницами на происходящее, и дружелюбно улыбнулась:

– Привет!

– Привет, – неуверенно ответила девочка.

Если она хочет выжить и не вылететь, ей нужно держаться кого-то. Вместе проходить сквозь опасности легче и спокойнее, а опасностей их ожидает туча! Из присутствующих в ангаре отсеется девять десятых соискательниц, если не больше. Возможность доверить прикрыть кому-то свою спину и знать, что этот человек не подведет, – роскошь. Которую не получить сидя и кукуя в одиночестве, не сколачивая свою компанию, как эта хамка, и не прибиваясь ни к одной существующей. Почему бы не попробовать с этой девочкой? Вдвоем ведь легче?

Подойдя, Елена поняла, что оказалась кардинально не права. Девочка боялась. Страх не просто скрутил, ее в прямом смысле трясло. Но понятно это было только отсюда, издали девчонка цвела и пахла, идеально скрывая свои чувства. Умеют же люди!

– Не бойся, все будет хорошо! – Она попыталась ободрить ее, но потерпела фиаско, девочка смешно наморщила носик и гордо вскинулась:

– А я не боюсь!

Было в ее жесте нечто неправильное, так не должно быть.

Что именно, Елена поняла спустя несколько долгих мгновений. Та боялась не сдохнуть в этом долбаном корпусе и не возвращения в родной приютский беспредел. Она боялась демонстрировать страх. Проявление слабости для нее оказалось важнее, чем смерть, и это выбивало привычную к логике жизни Елену из колеи.