Джеймс взглянул на живое лицо сестры.

— Если она увидит тебя, она никогда не простит тебе…

— Не простит мне?! Чего?!

— Того, что ты в сто раз красивее, чем она.

Мария была в восторге. Джеймс редко отпускал комплименты.

Бедная легкомысленная барышня! — подумалось Джеймсу. — Помышлять о том, чтобы противопоставить себя самой расчетливой женщине в мире! Но это все по легкомыслию, и единственно, что здесь поможет, это то, что он любит ее.

На вечернем банкете Мария, подняв наполненный вином бокал из золота, воскликнула:

— Я пью за здравие моей английской сестры, королевы Елизаветы!

Все встали с поднятыми бокалами к особому удовольствию Рэндолфа, боготворившего свою королеву, и Мэри Битон, обожавшей Рэндолфа и пребывавшей в восторге от того, что англичанин и Мария так дружны между собой.

А что касается новобрачного, то Джеймс, новоявленный граф Марский, присоединяясь к тосту, не думал ни о встрече двух королев, потому что считал, что такое невозможно устроить, ни о невесте и свадьбе, так как это было чем-то само собой разумеющимся. Сейчас его занимала мысль, как бы заиметь титул графа Меррейского и завладеть землями, что следуют за этим титулом. Единственно возможным путем было свержение Хантлея.

* * *

Босуэл был недоволен государственными делами. Его прожекты были такими многообещающими, когда его вызвала королева, чтобы перебраться в Шотландию. С тех пор его дважды выгоняли со Двора. Честолюбие его росло. Он знал, что Джеймс Стюарт против него. Он также знал, что Джеймс Стюарт — друг англичан. Королева Шотландии — вот глупая женщина — не понимала этого. По своей добросердечности она видела в дорогом Джимми только брата, а не человека, метившего на ее место.

А Босуэлу хотелось видеть Шотландию свободной и от французов, и от англичан. Он был готов служить королеве, но хотел и для себя хорошее место.

Он понимал теперь, как был глуп с этой выходкой с Гамильтонами, настроив их против себя. То, что он должен был сделать тогда, так это правильно вести себя с Джеймсом Стюартом и Мэйтлендом. Он просто должен победить их… Добиться этого можно, если поладить с Араном…

Но как это сделать? У Босуэла была идея на этот счет. Он размышлял о посредничестве Джона Нокса. Нокс, бесспорно, будет осуждать Босуэла за распутство, но Босуэл — протестант, а потому не будет так ужасен в глазах проповедника, как другие. Более того, Нокс сам явился из-за границы и жил с родителями в тех краях, которыми владели Хепберны. Похоже, уладить все будет не так уж сложно…

Нокс принял Босуэла в простенькой комнате в доме шотландского пастора недалеко от Маркеткросса.

— В конце концов, — воскликнул, поднимаясь, Нокс, — ты увидел совершенные ошибки. Ты жил бунтарской жизнью и теперь возвращаешься домой… подобно блудному сыну. Ты хочешь оставить свои грехи позади себя… начать новую жизнь. Ты хочешь возлюбить ближнего как себя самого…

Терпение не было одним из достоинств Босуэла. Он решительно оборвал пастора и сказал:

— Если Аран станет мне вместо врага другом, я смогу остаться при Дворе с преданными мне людьми. Со мной будут сотни вооруженных людей. Я буду готов дать отпор врагам Шотландии в любое время.

Нокс был настроен снисходительно. Более того, Нокс видел, что этот крепыш может быть полезен ему.

— Я помолюсь за тебя, — сказал он. — Возможно, мои молитвы поддержат тебя.

Босуэл насупился. Он пришел не ради церемоний и не собирался давать обещание, что исправится. Он прервал Нокса:

— Вы можете повлиять на Арана. Я хочу, чтобы вы дали ему понять, что ссора между ним и мною беспочвенна. Организуйте встречу и помирите нас. Вот об этом я вас прошу, господин Нокс.

— Ах, ангелы улыбаются в эти мгновения. Они поют о братской любви. Мы ликуем: тот, кого мы считали ушедшим к дьяволу, обратился к Господу.

Босуэл поблагодарил Нокса и ушел. Он был доволен разговором.

Он был доволен еще больше, когда на встрече, устроенной Ноксом, он взял руку Арана и, глядя в полусумасшедшие глаза, поклялся в вечной дружбе.

А после этого они удивили весь Эдинбург. В течение нескольких дней, где бы ни появился Аран, вместе с ним был и Босуэл. Они пили вместе, и их видели гуляющими рука об руку рядом с Канонгейтом.

* * *

С небольшой компанией Мария отправлялась в Фолклендский дворец на соколиную охоту. Она правила лошадью, горделиво сидя в седле с соколом на руке. За нею ехал брат, Джеймс Стюарт, граф Марский, а среди сопровождающих были его жена, Агнесса Кейч, и четыре подруги Марии.

На обратном пути им повстречался посыльный. Он заявил, что должен немедленно увидеть королеву, у него важное и тревожное донесение для нее.

— От кого оно? — спросила Мария.

— От графа Арана, который заявляет, что королева должна без промедления быть информирована о заговоре против нее.

Джеймс Стюарт немедленно передал донесение Марии и остался рядом, пока она читала его.

— Но это… невероятно! — вскричала она. — Это неправда! Аран безумец. Он говорит, что есть заговор, а в заговорщиках он, его отец и Босуэл. Они хотят украсть меня, спрятать в замке Данбар и держать меня под стражей, пока я не выйду замуж за Арана. Если потребуется, они силой заставят меня это сделать.

— А почему Аран сообщает тебе о заговоре?

— Он отступил в последний момент. Он хочет предупредить меня о Босуэле, который готов на все. Джеймс, это нелепость. Аран вообще потерял разум!

Джеймс взял донесение и прочел его.

— Это — вполне связный текст. Это не читается, как письмо сумасшедшего.

— Джимми… ты не можешь верить…

— Моя дорогая сестра, лишняя осторожность не помешает. Аран достаточно безумен для чего угодно. Его отец достаточно честолюбив, а Босуэл достаточно дик, чтобы осуществить этот план.

— Схватить меня?! Держать меня под стражей?!

— Да!

— Я уверена, что это больное воображение Арана. Все только в его несчастном мозгу. Вспомни, однажды, когда мы были маленькие, он придумал, что меня должны украсть… но ничего не случилось.

— Мария, ты — королева, и кроме того, очень соблазнительная женщина. Не забывай об этом.

— Что мне делать, Джимми?

— Арестовать их. Это единственный путь.

— Сначала надо узнать, насколько у Арана плохо с головой.

— Должен быть немедленно отдан приказ об аресте Арана, его отца и Босуэла.

— Давай сначала возьмем Арана и послушаем, что он скажет.

— Что?! И отпустить на свободу его отца и Босуэла, чтобы они вершили свои дьявольские планы, от которых ты можешь пострадать?! Босуэл и Шательеро! Двое мошенников, использующих несчастного безумца, чтобы прикрыть себе спины!