– Нет, ну, есть другая теория, что процент хороших людей одинаков, поэтому как бы…

– В шоу-бизнесе говорят, что меньше.

– А мы не из шоу-бизнеса. У нас нет шоу-бизнеса. В Екатеринбурге.

Юрий Лоза рассказывает:

«Когда-то у нас была собака – добродушнейший пес швейцарской породы с красивым названием “бернский зенненхунд”. Защитник из него был никудышный, мало того, если бы к нам залезли воры, он облизал бы их с ног до головы. Но все менялось, когда он видел на улице кобелей сравнимой с собой комплекции – бросался в бой сломя голову, и удержать его было крайне сложно.

Однажды он “нарвался” на стаффордширского терьера, понятия не имея, с кем имеет дело, причем полез в драку сам. Закончилось все предсказуемо – вместе с хозяином питбуля мы еле вырвали моего забияку из железной хватки “стаффа”.

Я вызвал знакомого ветеринара, тот обработал раны и объяснил, почему у швейцарской овчарки нет шансов против собак бойцовских пород. Бернский зенненхунд воюет до первого укуса (до первой крови, до бегства противника, до удовлетворения самолюбия и т. п.), питбуль же – до полной и окончательной победы. Изначально выведенный как пастух, “швейцарец” должен только прогнать волка, поэтому время битвы у него ограничивается двумя-тремя минутами, а у питбуля – смертью врага, и время здесь несущественно.

А вспомнилось мне все это из-за войны, где точно так же заметна разность в мотивации. Одни воюют за деньги (за "целостность страны”, “против сепаратистов”, и т. п.), другие – за свой дом. Время военных действий одних – пока не кончится финансирование (до октября, до первых поражений, предательств, дезертирств и т. п.), у вторых – до смерти, желательно чужой, потому что отступать им некуда».

Вообще говоря, Лоза недооценен как рассказчик, мне кажется он свой литературный дар похоронил в недрах соцсети Марка Цукерберга. Воспроизведу, в качестве иллюстрации, его первомайский пост:

«В моей памяти все Первомаи слились в один, выделяется только 1977-й год в Алма-Ате, и вот почему.

Я работал солистом в кабаке. На 1 мая мы договорились с одной воинской частью, что дадим им дневной концерт за весьма неплохие наличные деньги, что было явной удачей. В 11 утра военные машины подъехали к ресторану, мы погрузили аппаратуру и уже готовы были стартовать, но тут позвонила жена барабанщика и сказала, что “Сашка пьяный в дупель и спит как убитый”. Поняв, что концерт может накрыться медным тазом, мы рванули в место, которое знали все музыканты города, – дворик возле дома одного из лучших барабанщиков Азии Тахира Ибрагимова. В этом дворе частенько тусовались музыканты, и была надежда кого-нибудь перехватить. Там никого не оказалось, но (о, чудо!) мы встретили самого Тахира, который с висящим на пузе дорогущим малым барабаном “Людвиг” возвращался с первомайской демонстрации, где халтурял в духовом оркестре.

Он успел существенно “принять на грудь” и собирался вздремнуть до вечера, но кто же от дневной работы отказывается!

Этот концерт мы составили из самых известных и позитивных песенок, чтобы соответствовать дате. От Тахира требовалось только тихонько поддерживать ритм, не мешая солистам, но…

В тот день я понял, что хуже пьяного барабанщика может быть только пьяный лауреат джазовых конкурсов, ведь песня “Ландыши” с его подачи превратилась в яростное соло на ударных».

Родные Петра Ивановича Подгородецкого скрывали от мальчика родословную. Но талантливый музыкант вычислил правду сам. Когда он в порыве вдохновения сочинил вещь под названием «Фрейлехс», то решил позвонить матери. Исполнив песню на рояле, спросил: «Ну, не может русский человек написать такое за полтора часа?!» Только тогда Виктория Ивановна призналась: есть, есть еврейские гены.

Основатель «Наива» Александр «ЧАЧА» ИВАНОВ как-то рассказал мне о том, что его единственное чадо чуть не появилось на свет во время рок-концерта. Небольшой фрагмент того интервью, в котором панк-герой поведал о своей работе в Штатах.

– Первая наша пластинка вышла в Америке.

– В каком году?

– В 1992 году.

– Я насколько понимаю, вы ведь сейчас прямо прилетели из Америки?

– Да, да. Я только что вернулся.

– За кого вы голосовали, кстати?

– Я не голосую. Я – не гражданин.

– Хорошо. Но у вас супруга – гражданин?

– Гражданка, да.

– Гражданка за кого голосовала? Если это не секрет.

– Нет, не секрет. Я полагаю, что она голосовала за Обаму. Она, в общем, симпатизирует демократам. То есть вот, выбирая из двух зол, она выбирает меньшее в лице демократической партии.

– То есть это ваше предположение? Вы не обсуждаете в семье эти вещи?

– Ну, вы знаете, не всегда, не всегда. То есть вот это некие такие вещи, которые меня напрямую не касаются, да. Но я же не могу голосовать за Ромни или за Обаму. И это вопрос не мой. Ну, и как бы, ну, пускай она сама определяется с этим. Мне тут ей посоветовать нечего. Я могу по нашей политике. Вот если она когда-нибудь, моя супруга захочет…

– Нет, от Америки не будем уходить. Потому что меня смущает, что в энциклопедии в сетевой все время как-то светофорит вот эта строчка с вашим местом рождения. То вы в Нью-Йорке родились, то как бы совсем наоборот, в другом полушарии. Вы где на самом деле родились?

– Я родился в Нью-Йорке. Так получилось, мои родители работали…

– Номенклатура, да, были дипломаты, чекисты, торговцы?

– Работали в Америке в это время в посольстве. Поэтому, то есть так получилось, что я родился там.

– А у вас с вашей американской супругой есть дети?

– Да, да.

– И они – американцы тоже соответственно?

– У них двойное гражданство.

– Ну, расскажите про детей тогда.