– Откуда ты знаешь?

– Это знание сложилось постепенно – из вдохновения, опыта, бесед с мудрецами твоей планеты. С каждым часом оно кажется мне все более истинным и принимает все более четкую форму.

Корпанг встал лицом к трем Фигурам, на его твердом, энергичном лице читалась решимость.

– Я верю тебе, Маскалл. Лучшего доказательства не требуется. Тире – не высший, а в некотором смысле низший. Лишь насквозь лживое и подлое существо может пасть до подобных обманов… Я иду с тобой – но не становись предателем. Быть может, эти знаки для тебя, а вовсе не для меня, и если ты меня покинешь…

– Я ничего не обещаю. Я не прошу тебя пойти со мной. Если ты предпочтешь остаться в своем маленьком мире или сомневаешься, лучше не ходи.

– Не говори так. Я никогда не забуду то, что ты для меня сделал… Поспешим, иначе упустим звук.

Корпанг пустился в путь с бóльшим энтузиазмом, нежели Маскалл. Они быстро зашагали по направлению к барабану. Около двух миль дорога шла по уступу, не опускаясь и не поднимаясь. Таинственное свечение постепенно угасло и сменилось обычным светом Трела. Ритмичные удары продолжались, но далеко впереди; ни один из путников не мог к ним приблизиться.

– Что ты за человек? – неожиданно спросил Корпанг.

– В каком смысле?

– Как тебе удалось достичь таких отношений с Невидимым? Почему я никогда не испытывал ничего подобного до встречи с тобой, несмотря на непрерывные молитвы и смирение? Чем ты лучше меня?

– Слышать голоса – это не профессия, – ответил Маскалл. – У меня простой, незамутненный разум. Быть может, именно поэтому я иногда слышу то, чего тебе до настоящего момента слышать не удавалось.

Корпанг помрачнел, промолчав. И тогда Маскалл увидел в нем гордыню.

Наконец уступ начал подниматься. Они находились высоко над платформой на противоположной стороне пропасти. Дорога резко свернула вправо, и они прошли над пропастью и дальним уступом словно по мосту, выводившему на вершину скал на той стороне. Перед ними сразу выросла новая гряда утесов. Они шли за барабаном вдоль их подножия, но когда поравнялись с устьем большой пещеры, звук донесся оттуда, и они шагнули внутрь.

– Это путь во внешний мир, – заметил Корпанг. – Я иногда пользовался этим проходом.

– В таком случае, нет сомнений, что нам туда. Признаюсь, что буду рад снова увидеть свет солнца.

– У тебя есть время думать о свете солнца? – спросил Корпанг с неприятной улыбкой.

– Я люблю солнце, а кроме того, похоже, фанатика из меня не получится.

– И все же ты меня опережаешь.

– Не огорчайся, – ответил Маскалл. – Я скажу тебе еще одну вещь. Маспела нельзя желать, по той простой причине, что Маспел не имеет отношения к желаниям. Желать – свойство этого мира.

– Тогда какова цель твоего путешествия?

– Одно дело – неторопливо шагать к цели, совсем другое – нестись к ней сломя голову.

– Быть может, обмануть меня не так легко, как ты думаешь, – сказал Корпанг, снова улыбнувшись.

В пещере было светло. Тропа сузилась и круто пошла вверх. Потом угол подъема достиг сорока пяти градусов, и путникам пришлось карабкаться. Тоннель стал таким тесным, что Маскаллу вспомнились детские кошмары.

Вскоре показался дневной свет. Они поспешили преодолеть последний отрезок пути. Маскалл первым вырвался в мир цветов и, покрытый грязью и кровью из множества царапин, замер, моргая, на склоне холма, купаясь в сияющих лучах заходящего солнца. Корпанг следовал за ним по пятам. Ему пришлось на несколько минут прикрыть глаза руками, так непривычен он был к слепящим лучам Бранчспелла.

– Барабан смолк! – внезапно воскликнул Корпанг.

– Музыка не может звучать все время, – сухо ответил Маскалл. – Нам не следует капризничать.

– Но теперь у нас нет проводника. И мы остались ни с чем.

– Что ж, Торманс велик. Однако у меня есть верное правило, Корпанг. Я пришел с юга, а значит, всегда иду на север.

– Так мы придем в Личсторм.

Маскалл оглядел фантастические нагромождения скал, окружавшие их.

– Я видел эти камни из Мэттерплея. Горы выглядят такими же далекими, как и прежде, а день на исходе. Сколько отсюда до Личсторма?

Корпанг посмотрел на далекую гряду.

– Не знаю, но сегодня мы туда не доберемся, если только не произойдет чуда.

– У меня предчувствие, – ответил Маскалл, – что мы не только доберемся туда сегодня, но что сегодняшний вечер станет самым важным в моей жизни.

И он апатично сел на землю, чтобы отдохнуть.

Пока Маскалл сидел, Корпанг беспокойно расхаживал туда-сюда, размахивая руками. Он потерял свой посох. Его лицо пылало едва сдерживаемым нетерпением, которое подчеркивало природную грубость. Наконец он остановился перед Маскаллом и посмотрел на него сверху вниз.

– Что ты собираешься делать?

Подняв глаза, Маскалл лениво махнул рукой в сторону далеких гор.

– Раз мы не можем идти пешком, придется подождать.

– Чего?

– Не знаю… Но что это такое? Те пики из красных стали зелеными.

– Да, лич-ветер дует в нашу сторону.

– Лич-ветер?

– Это атмосфера Личсторма. Она всегда жмется к горам, но когда ветер дует с севера, доходит до самого Трела.

– Значит, это разновидность тумана?

– Весьма странная разновидность. Говорят, она возбуждает страсть.

– Значит, нас ждет акт любви, – рассмеялся Маскалл.

– Возможно, тебе это не покажется таким уж смешным, – довольно мрачно ответил Корпанг.

– Но скажи мне, как эти пики сохраняют равновесие?

Корпанг посмотрел на далекие, быстро меркнущие нависающие вершины.

– Страсть не дает им рухнуть.

Маскалл снова рассмеялся; он испытывал странное волнение духа.

– Что, любовь камня к камню?

– Это забавно, но верно.

– Скоро мы посмотрим на них поближе. За горами лежит Бэри, так?

– Да.

– А дальше Океан. Но как он называется?

– Это говорят только тем, кто умирает рядом с ним.

– Неужели это столь драгоценный секрет, Корпанг?

Бранчспелл приближался к горизонту на западе; через пару часов стемнеет. Воздух вокруг них помутнел. Это был легкий туман, не холодный и не влажный. Гряда Личсторм превратилась в размытое пятно в небе. Воздух был наэлектризован, покалывал и оказывал возбуждающее действие. Маскалл ощутил некий эмоциональный жар, словно малейшая внешняя причина могла нарушить его самоконтроль. Корпанг стоял молча, сурово стиснув губы.