Я жду. Сегодня последний день моего ожидания. Примерно через час я лечу домой. Я звонила маме по своему новому комфону, и она сообщила мне новость, от которой я в некотором шоке: Эрик и Дерек подали заявление в летную школу, у Эрика обнаружились способности к активации торс-полей. Дерек не унывает и собирается стать «парус»-пилотом при брате-вибранте, родственные экипажи – довольно распространенное явление в космофлоте. Через год, если близнецы хорошо окончат школу, их возьмут на первый курс Академии. Вау!

… Я задумалась и вздрогнула, когда Стив со скрипом отодвинул от столика стул с ротанговой спинкой. О’Нил выразительно посмотрел на мою сумку, стоящую под сидением, и вздохнул:

– Уже выселилась?

– Да. Челнок в девять. Самый поздний. Видишь, какая я… терпеливая?

– Не передумала?

– Нет. Сегодня двадцать первый день. Двадцать один – священное число в некоторых культурах.

– Ага. «Очко» в блэкджэке.

– Ну… это тоже.

– Домой?

– Да. Поговорю с братьями и родителями. Отец, должно быть, страшно расстроен. После моего бегства он надеялся на мальчишек. Теперь, когда у Эрика обнаружились способности, никто не позволит ему оставить их при себе. А еще папе обидно – Эрик год копил деньги на тест, тайком от родителей. Дерек был с ним заодно, разумеется, его тоже проверили – отрицательно, но он и так не особо надеялся, он человек… нетворческий. Поеду раздам пару оплеух, хотя братишки, судя по фоткам, переросли меня на две головы. Наверное, пошли в нашего прадедушку, первого поселенца Модести на Нью-Лукке, он был великаном.

– Сэм, ты никогда не рассказывала, почему сбежала из дома.

– Это скучно, Стив, милый! Ну ладно. Мне было семнадцать. На фестивале урожая я познакомилась с парнем, очень положительным, серьезным и трудолюбивым. Он смотрел на меня с обожанием, а на него так смотрело еще с десяток девиц, в том числе моя лучшая подруга. Он ухаживал за мной целый год, посватался, а я… согласилась, потому что не видела иных перспектив. А потом я заняла второе место на конкурсе пения и танца… у нас это главное развлечение зимой. Призом были деньги, пять тысяч цоло. Ну я и… А что? Он женился на моей подруге. Оба счастливы… надеюсь. Стив, он бы меня не выдержал, честное слово. И я…его.

– Цветочек, разве я тебя осуждаю? Куда ты потом, после отчего дома?

– Попутешествую, поищу хороший университет. Буду учиться дальше. Я ведь мало что умею и знаю.

Стив вдруг патетично прижал руку к глазам и всхлипнул, замахав на меня другой рукой. Жалобно пробормотал:

– Бросаешь нас, цветик?

– Вы навсегда останетесь в моем сердце, – мой комфон предупреждающе пискнул. – Ну, Стив, время. Пора. Поможешь с сумкой?

– Нет, – прорыдал О’Нил.

– Эй! Она тяжелая!

– Не помогу.

– Хватит лить слезы! Соберись! Ты же обещал! Мне придется искать грузового кибера, а это долго! – заканючила я.

– Он поможет, – Стив ткнул пальцем мне за спину, глядя поверх ладони.

Я обернулась, подняла взгляд и встретилась глазами со снежными очами Демидова. Все во мне задрожало, завибрировало, сердце провалилось в желудок. Взгляд Кира был очень злым. И, вместо того, чтобы сделать оскорбленное, капризное лицо, как ранее планировалось, я опустила глаза.

– Саманта Модести! – рявкнул Демидов.– Что ты, черт возьми, творишь?!

Возникла пауза. На мой взгляд, вопрос был несколько… риторическим, и я не спешила на него отвечать. Зато О’Нил убрал руку от лица и обиженно поинтересовался:

– Он что, грубиян, этот твой хансаму′?

Кир зыркнул на Стива и опять уставился на меня:

– Я искал тебя по всей Калькутте, волновался! А ты тут, я вижу, неплохо проводишь время!

– Точно грубиян, – процедил О’Нил.

Я смотрела на Кира. Он похудел, щеки и подбородок покрывала щетина, но, как ни странно, ему шло.

– Вставай, Саманта. Идем наверх. Я снял здесь номер. Нам нужно поговорить… наедине.

– Ого, красавчик, разбежался! – сказал Стив, игриво махнув на Кира рукой. – Говори при мне, хансаму. У нас со Цветочком нет секретов. Саманта, сиди.

– Сэм, я искал тебя здесь пять дней! – сказал Кир, неприязненно косясь на О’Нила.

Тот фыркнул, закатив глаза:

– А девочка ждала тебя целых три недели! Глаз с дверей не спускала, вот ни на минуточку!

– Зачем ты вообще улетела? – Демидов немного повысил голос.

Я раскрыла рот, но мой «адвокат» успел первым:

– Ее, вообще-то, выгнали твои родители, лапуля!

– Я знаю. То есть я не знал. Меня сразу взял в оборот Отдел. Они не выпускали меня две недели. Саманта, – тон Кира сменился на умоляющий, – нам надо поговорить. Отец и мама действовали по своей инициативе, только им самим понятной… логике… Все не так! Давай обсудим это в номере. Я же… с ума сходил все это время! А тут еще Глеб со своими загадками! Вы с ним сговорились?

– Саманта, сиди, – сказал О’Нил, – не видишь, что он пытается сделать?

– Что? – спросила я, завороженно глядя на Кира – я так долго его ждала, а теперь не знаю, что сказать.

– Затащить тебя в уголок и соблазнить сладкими речами. А может, и кое-чем другим. Я же знаю! – О’Нил прижал руки к груди. – Он коварный соблазнитель!

– Да? – непритворно удивилась я.

– В Сети об этом писали! Врут?

– Тут кое-кто, похоже, не знает, что такое благодарность, – угрожающе протянул Демидов.

– Не смотри на меня так, сероглазик, – Стив шаловливо взмахнул ресницами и вдруг неприязненно произнес, копируя резкий тон Кира: – Тут кое-кто не знает, что такое собственнический инстинкт и главное правило охотника – раз поймал ценную добычу, сумей удержать! Через пару лет наш Цветочек о таких, как ты, кибермачо, ноги будет вытирать, из принципа! А желающие ковриками лечь найдутся! Вот все вы, лжепринцы, нам, цветочкам, норовите сердце разбить! Девочку прогнали прямо от больничной койки, уставшую, измученную бессонными ночами, потрясенную предательством!

– Я же сказал… – с некоторым отчаянием в голосе начал Кир.

– Эй, у меня вообще-то челнок… – заикнулась я.

– Ты все равно никуда не полетишь! – хором сказали Демидов и О’Нил.

– Ну, мне так кажется, – кокетливо вытянув губы, добавил Стив.

– Ты в любом случае опоздала, – сквозь зубы процедил Кир. – И я тебе… не позволю.

– Первые разумные слова за весь разговор, – со вздохом прокомментировал его последнюю фразу Стив.

– Сэм, прошу тебя…

– Ладно, – я медленно поднялась. – Где там твой номер? Идем, поговорим.