травмы. Переливаясь глубокой синевой, сверкает доспех, еле заметно поблескивает защитная аура, усиленная Пирамидой поглощения. После возвращения на вершину, я откатил и активировал мои лучшие защитные карты, с учетом последнего пополнения – пускай возможные враги сразу увидят и оценят, нужно ли им рваться в бой, или, может, не стоит рисковать и унести полученное, просто убравшись через точку выхода. Заодно привыкал к новому доспеху, адаптируясь к возросшим физическим показателям.

Сборный комплект Темного охотника однозначно превосходил любой из имеющихся у меня до этого, совмещая и отличную защиту от любых типов атак, и усиление тела, и дополнительные свойства амуниции. Впервые увидев его, я просто не поверил своим глазам и целую минуту пялился на него в немом восхищении. У меня уже был опыт использования доспеха Кровавого сокола, и я примерно понимал, что за сокровище попало ко мне в руки. Даже при том, что оно уступало карте нага. Небольшой риск, что враги смогут узнать о наличии у меня такого доспеха, конечно, существовал, но… очень небольшой: едва надев, я сразу активировал его первую способность – Режим лазутчика, позволяющую подстраивать свой облик под окружающих. Саахен не светил доспех на вершине, сводки по волку были довольно скудными даже у агентов Шепчущего, а понять теперь, что именно за броня на мне надета, очень тяжело – остальные видели в ней Доспех четырех стихий. Так что шанс сохранить обретение легендарного комплекта в тайне оставался довольно высоким, а отказываться от такой защиты в моей ситуации было бы неразумно.

Я глянул на песочные часы, как и в прошлый раз появившиеся, стоило очередному претенденту ступить на вершину. Вроде, такие же, но песчинки падали гораздо медленнее, будто нехотя. Не знаю, в чем причина, может быть, Грив нашел интересный амулет по пути наверх, а может, Хозяин Игры решил продлить финал позабавившего его представления. Мысленно пожав плечами, перевел взгляд на ящера, так и стоявшего вдали. Он топтался на месте, время от времени нервно подергивая хвостом, явно задумавшись над тяжелым выбором, и я его понимал. Желанный приз так близок: слава, почет внутри Дома, божественная награда, место в Совете Старших и лишь бездна знает, что еще из личных причин… И все это настолько близко, что остается сделать только шаг… а на пути – всего одно досадное препятствие в виде меня.

– Не стоит, – негромко произнес я, чем вызвал у соперника молчаливое удивление. – С шестью активными картами пытаться драться за трон – не лучшая идея. Ты выжил, а значит, уже победил. Уверен, что за время подъема ты собрал хорошую добычу. Даже те, кто отправил тебя сюда, не смогут в чем-либо упрекнуть, учитывая формат и сложность турнира. Сейчас у тебя нет никаких шансов. Вступив в бой, ты просто подаришь мне все, чем завладел. Дом Ящеров лишится хорошего бойца, редких карт и сотен тысяч дайнов, вложенных в твою подготовку. Думаю, это не тот результат, который бы обрадовал твоих вожаков.

Грив несколько секунд молчал, опустив голову, а затем все же заговорил:

– Ты не понимаешь, я не могу вернуться без победы: старшие этого не поймут и не примут, особенно если узнают, что я стоял здесь и просто ушел без боя. Уступил, да еще и тебе, отдав победу альянсу Летящих, уронив честь всего Дома, – он мотнул головой, будто отгоняя даже мысль о подобном. – Меня изгонят, а может, и казнят, обвинив в предательстве интересов клана и трусости.

На это я, чуть качнувшись на носках, улыбнулся.

– Знакомые слова: «честь Дома», «общая цель», и то, что «небо примет лишь смелых»… Поверь, Грив, для тех, кто тебя послал, все это не более, чем словесный мусор, который тебе вложили в голову, как и мне в свое время в клинках Арендейла. Честью подменяют политические очки и грызню за власть, под общей целью понимают личные интересы лидера клана, а смелых принимает не небо, а конкретные боги, и всегда – забирают души себе. Старейшины не один век льют в уши молодым дуракам вроде нас с тобой подобное дерьмо, чтобы те радостнее подыхали ради их кошельков. Мудрые всезнающие уроды в большинстве своем стали такими потому, что умело посылали других идти вперед и умирать. Много ваших полководцев готовилось к турниру вместе с тобой, а владык? Молчишь? Их тут почему-то нет, здесь только я, ты и бой, который может не состояться. Твоя жизнь принадлежит лишь тебе, и исключительно тебе решать, как ею распорядиться. Руководству кланов плевать на всё, кроме их интересов, даже сам Дом для них – лишь удобный инструмент для достижения собственных целей, который, при случае, можно заменить на более совершенный. Подумай сам, если они такие храбрецы, почему отсиживаются в Двойной Спирали, почти не высовываясь за ее пределы? Ни один из них даже не осмелился бросить вызов Шепчущему в прямом бою на арене. Хотя казалось бы, вот же он – шанс с ним покончить. Или ты думаешь, многие рискнут явиться на турнир владык, и так находясь за несколько шагов до трона Смеющегося Господина? Попробуй честно ответить себе, готов ли ты подохнуть ради их будущего? Да и что тебе грозит? Казнь – точно нет, слишком много средств вложено в твою подготовку. Предъявить тебе, по сути, нечего, учитывая количество твоих активных карт. Максимум отправят в какой-нибудь из младших Домов на десяток-другой циклов, а после все равно вернут – даже у Ящеров не так много поединщиков, чтобы разбрасываться подготовленными бойцами, которые, к тому же, сумели выжить на Турнире тысячелетия.

Грив некоторое время молчал с абсолютно нечитаемым выражением на лице, но по хвосту, скользящему по полу, я видел, что активный мыслительный процесс в его голове все же шел.

– Зачем говорить мне все это, если ты должен пытаться меня устранить? Я же твой враг и сражаюсь за враждебный вашему Дом, – неожиданно спросил он.

На это я лишь устало вздохнул, качнув головой:

– За время турнира я убил много разумных, но мало кто из них этого по-настоящему заслуживал. Ты мне не враг, Грив, поскольку ничего плохого лично мне сделать не успел. Все это, – я невольно махнул рукой, – война Домов, борьба альянсов за знамя над Ареной – на самом деле ерунда, умирать за которую уж точно не стоит. Я лишь стараюсь разделить с тобой удачу, дав шанс выжить. Решай, время для размышлений уже