Борюсь с собой до последнего, но гормоны беременности, похоже, оказываются сильнее. Ускоряю шаг – и, обойдя скамейку, сажусь рядом с блондинкой.

- Привет, меня зовут Лиля, - пытаюсь обратить внимание на себя, но она даже не шевелится.

Хмыкаю, касаюсь рукой ее плеча – и девушка вздрагивает, будто только в сознание пришла. Медленно поворачивает ко мне голову, прищуривает наполненные слезами голубые глаза, сканирует меня, словно подвох ждет.

- Что-то случилось? – шепчу я, растерявшись. Разве так должна выглядеть счастливая мамочка?

Молчит, отрицательно головой качает – и опять отворачивается. Но теперь я уж точно отступать не намерена.

- Я Лиля. Я в соседней клинике на учет становилась. И решила прогуляться... Красиво тут, - заполняю тишину ничего не значащими фразами. – А тебя как зовут? – спрашиваю настойчивее.

- Снежана, - хрипло выжимает из себя.

- Вас с ребенком выписали? А почему вы здесь мерзнете? Подождали бы папочку внутри здания, - выдавливаю из себя улыбку. – Торжественную выписку провели бы, в конце концов…

- Мне это не нужно! - бросает с горечью. - Какой может быть праздник...

Кажется, я читала об этом. У Снежаны, наверное, послеродовая депрессия. Тогда ее точно одну бросать нельзя. Отвлечь нужно, пока муж не приедет.

Наклоняюсь к розовому свертку, чуть отодвигаю ажурный уголок пеленки. Осознаю, что веду себя нагло, но меня словно магнитом тянет к крошке. Всматриваюсь в ее прелестное личико, касаюсь пальцем каштановых волосиков, что из-под чепчика слегка выглядывают.

Детки разве не лысыми рождаются? Интересно, а мой малыш каким будет?

- Она темненькая, - выдыхаю тихонько, а потом на маму малышки смотрю. Сравниваю. – Наверное, в папочку пошла, - подмигиваю ребенку, но Снежана по-прежнему молчит. Бледные губы сжимает в одну линию. – Как назвали? – не отстаю я.

- Рита и Тоня, - выпаливает блондинка и осекается.

Встречаемся взглядами, одинаково испуганными. Буквально на доли секунды, а потом Снежана опускает голову.

Мне становится по-настоящему страшно. Вдруг у нее с психикой проблемы? А тут малышка на руках.

- Я не сумасшедшая, - ухмыляется Снежана, словно мысли мои прочитав. – Просто не могу… привыкнуть, - ее голос дрожит. – Я близняшек родила, но…

В руке вибрирует телефон, мельком бросаю взгляд на дисплей, в очередной раз вижу имя Мейера – и спешу отключить. Но путаю кнопки.

- …ребенок умер, - заканчивает фразу она, а я застываю – и сердце в лед превращается.

Спохватившись, лихорадочно бью пальцем по сенсору телефона, наконец, обрывая звонок. И возвращаюсь к Снежане. Как сложно подобрать слова в такой ситуации, потому что они не помогут вернуть самое ценное...

- Ты не имеешь права быть слабой, - произношу ровным тоном и ловлю на себе раздраженный лазурный взгляд. – Ты собраться с духом должна! Ради нее, - киваю на малышку, которая начинает слабо попискивать.

- Не надо…

- Сидите тут вдвоем на холоде! Ветер сильный. Хочешь ребенка заморозить? – отчитываю ее.

Кажется, это срабатывает. Снежана словно просыпается, крепче прижимает к себе дочь, как величайшее сокровище, с материнской заботой кутает ее в одеяльце, целует в крохотный лобик. И даже подняться порывается, но я аккуратно беру ее за локоть, останавливая.

- Я домой еду как раз. Мы подвезем вас, куда скажешь, - чеканю строго, и Снежана соглашается. – По дороге мужу позвонишь и предупредишь. Пусть дома ждет. С шариками и цветами, - улыбаюсь новоиспеченной мамочке, но она только грустнее становится.

Оцениваю скептически сумку у ног Снежаны. Большая. И тяжелая, наверное. Мне ее тащить нежелательно – безумно за малыша своего боюсь, а Снежана и так с дочерью на руках. Подумав, звоню водителю и прошу нас встретить.

***

- Получилось, - с облегчением фыркаю я, поворачивая ключ в заедающем замке и открывая дверь просторной квартиры.

Хозяйку впускаю первой, потом – водителя, который оставляет сумку в прихожей, а сам возвращается в машину. Я же следую за Снежаной. Хочу помочь ей немного с малышкой, а после - уйду.

- Где у вас детская? – озираюсь по сторонам.

Толкаю ближайшую дверь - и не ошибаюсь с выбором.

Кроватка стоит у стены, просто собранная, а матрасик рядом. Да и в целом детская какая-то… унылая. Словно никто здесь не ждал маленькое чудо.

Перехватываю смущенный взгляд Снежаны. Ей будто стыдно за своего мужа, который и не встретил, и не подготовил ничего. Гад, конечно. Но после Мейера меня уже ничего не удивляет.

Поэтому улыбаюсь широко и говорю бодро:

- Так! Не волноваться! Сейчас все застелим. Ты пока малышку переодень, жарко у вас здесь, - и указываю пальцем на диван. – А еще покорми, наверное? – мямлю неуверенно, потому что девочка «мяукать» начинает.

Снежана разворачивает розовый конверт, снимает с себя верхнюю одежду, садится, откидываясь на спинку дивана. И малышку к груди прикладывает. Лицо молодой мамочки мгновенно смягчается, сияет нежностью и любовью.

Заставляю себя прекратить глазеть на них, непроизвольно ладонь к своему животу прикладываю. И, очнувшись, принимаюсь застилать кроватку.

- Лиль, ты ведь беременна? – неожиданно обращается ко мне Снежана.

- Угу, - мычу, а сама делаю вид, что всецело постелью занята.

- Знаешь уже, кто будет? – допытывается она. Совсем как я недавно.

- Нет, срок маленький, - оглядываюсь на нее.

- А кого хочешь? – приподнимает уголки губ.

- Мальчика, - тяну мечтательно. – Но вообще, не важно. Главное, чтобы ребенок здоров был, - подытоживаю я, но мрачнею, вспоминая об умершей малышке Снежаны.

- А я вот всегда девочек хотела. И когда после ЭКО на УЗИ близняшек увидели, расплакалась, - вновь во множественном числе говорит она и всхлипывает, роняя слезы на личико ребенка.

Приближаюсь к ним, устраиваюсь рядом со Снежаной, приобнимаю ее по-дружески:

- Ты справишься, слышишь? – выпаливаю убедительно. – У тебя выбора нет!

- Спасибо… - смотрит с благодарностью, - …за все.

Киваю, быстро чмокаю ее в щеку – и отвлекаюсь на телефон.

Опять Мейер.

Выхожу из комнаты, прячусь на небольшой кухоньке.

До боли кусаю губы, потому что и ответить хочу, и в то же время очередные гадости от Артура боюсь услышать.

Подумав, все-таки поднимаю трубку.

- Что с ребенком, Лиль? – чуть ли не выкрикивает Артур, но его голос смешивается с шумом двигателя. Мейер за рулем?

Закатываю глаза недовольно. Ну, что за грубиян!

- Артур, забудь о нем! – рявкаю я, выплескивая обиду.